Ртуть и соль - Владимир Кузнецов Страница 70

Д ведет себя как тряпичная кукла, совершенно не сопротивляясь. Сол подтягивает его руки к ногам – благо длина ремня позволяет. Выходит почти как в кино про крутых американских копов.

– Вот теперь расскажи мне, что я зря страдал фигней, и все это было моим недоигранным детством, – самодовольно заявляет Сол.

Алина гримасничает, выражая снисходительное презрение.

– Кляп, – резюмирует она.

Сол достает из кармана платок, тщательно комкает его, запихивает Д в рот. Секунду колеблется, не снять ли маску, потом срывает с него галстук и перевязывает им лицо, чтобы кляп нельзя было выплюнуть. Поднимается, достает сундук, открывает. Внутри пачки ассигнаций, золото в тугих мешочках, какие-то бумаги. Эд распихивает все по карманам.

– Пойдем, – кивает он.

Алина, не глядя на него, проходит к одной из дверей. Сол следует за ней.

«Сейчас нам надо успокоиться. Мы выберемся из этой передряги, и все станет на свои места».

Отчего-то сам он не верит этой мысли.

Снег под ногами уже начал таять. Он гадко чавкает, силясь проникнуть сквозь обувь, брызгами попасть под брюки. Алина одета не по погоде – домашние туфли, легкое платье с короткими рукавами. Сол отдает ей свой сюртук, обнимает за плечи, прижимая к себе. Увы, это не очень-то помогает. Пронизывающий ветер и всепроникающая сырость мгновенно поглощают тепло человеческих тел, кожа застывает, теряя эластичность, каждый вдох болезненно отдается в горле.

Они стараются избегать широких аллей, пробираясь узкими проулками и подворотнями. Сейчас главное выбраться из Восточного Края. В Западном не составит труда затеряться. Там, в заколоченных кварталах, можно будет спрятаться, а потом, уже без спешки, организовать себе путешествие в ближайший порт, а оттуда… Куда отправиться дальше, Сол пока не думал. У него еще будет на это время. Сейчас нужно устроить побег из города. А для этого нужно решить еще одну небольшую задачку.

Алина громко чихает. Они прибавляют шагу, старательно обходя островки талой каши. Церковные колокола отбивают три тяжелых удара, когда Сол и Алина выходят, наконец, к Зетме. Мост – широкий, на массивных цепях с высокими башнями опор, – чернеет на фоне серо-черного неба. На подъеме мелькают огоньки ручных фонарей – городская стража стережет ночной покой Олднона.

– Они не пропустят нас, – шепчет Алина.

– Пропустят, – Сол не разделяет ее беспокойства. Убедившись, что набережная в обе стороны пуста, он решительно направляется к мосту.

Алина колеблется, но все же следует за ним.

Стражники замечают их ярдов с двадцати – на белом снегу фигуры идущих хорошо заметны. Когда Эд и Алина подходят к мосту, их уже ожидает троица хранителей порядка. На них застиранные, с въевшимися пятнами мундиры и потертые по швам кожаные шлемы. Рукояти дубинок лоснятся от частых прикосновений, дерево «рабочей части» покрыто темными пятнами и глубокими царапинами. Сержант, обладатель выдающихся размеров живота, делает шаг вперед.

– Доброй ночи, ув-жамые! – произносит он с влажным хрипом. – Куда а-апправляетесь?

– Доброй ночи, сержант, – кивает Эдвард, стараясь говорить спокойно и непринужденно. – Нам необходимо на тот берег.

– Так поздно? – удивляется толстяк. – Я б советовал а-ам дождаться утра. Западный край небезопасен для ночных прогулок.

– У нас дело, не терпящее отлагательств.

Сержант окидывает Сола внимательным взглядом, в котором легко читается «Знаю я ваши дела». Эд осторожно подступает ближе, медленно достав из кармана заранее приготовленные монеты. Он слегка встряхивает кулаком, чтобы сержант услышал звон.

– Значит, гр-рите, дела, – сержант вразвалочку подходит вплотную к Эду. Его широкая, мясистая ладонь, скрытая от остальных стражников, разжимается. Сол быстро и незаметно перекладывает туда монеты.

– Ну-у, если дела и пр-равда не-тложные, – взвесив в руке монеты, протягивает толстяк. – Пр-рохдите. А вы, леди, если позволите… Вы одеты странно.

Алина не удостаивает его ответом. Под глухие смешки и скабрезные ухмылки стражников они преодолевают пост, проходят по темной громаде моста, через несколько минут растворившись в вязком мраке Западного края. Алина спотыкается, снова чихает, но Сол не останавливается. Нужно убраться как можно дальше – если за ними отправлена погоня, тут их легко найдут. Прочесать пару-тройку приорий возле Смитхаммерского моста – задача для черных мундиров не самая сложная.

Теперь Сол постоянно оглядывается, пытаясь понять, где они оказались. Заколоченных кварталов еще полгода назад в Западном краю было предостаточно, но надеяться, что наткнешься на один такой просто наудачу, – глупо.

– Я пить хочу, – шепчет Алина.

Сол сдерживает желание немедленно броситься на поиски воды. Он никогда не умел отказывать ей, неважно, что и когда она просила. Даже во время ссор он не мог оставить просьбу жены без внимания. Алине нужно было повести себя особенно грубо и бесцеремонно, чтобы спровоцировать отказ.

– Придется потерпеть, – произносит он, но тут же останавливается.

Место впереди ему знакомо. Это «Крысиная яма», популярная точка на территории филинов. Ее владельцем был Тик Бернс, он же владел «Дырой в стене» на территории мясников – первым заведением Олднона, которое довелось посетить Солу. Деньги у них были, можно было остановиться на пару минут, выпить и отогреться.

– Пойдем, – Сол берет Алину под руку. – Держись ближе ко мне и не поднимай головы.

В «Крысиной яме» народу сейчас немного – сказывается поздний час. Омерзительно липкий пол забросан ореховой скорлупой и шелухой от семечек, щедро присыпан пеплом и расцвечен темными пятнами плевков. Под круглым столом дремлет крупный терьер с уродливой впадиной на месте левого глаза, без половины верхней губы и с покалеченной задней ногой. Эд слышал о нем, хоть никогда и не видел, – это Арни, один из лучших бойцовых псов заведения, за былые заслуги оставленный здесь «на пенсии». Правила здешних боев таковы: в огороженную яму выпускали нескольких крыс и терьера. Народ же делал ставки на то, успеет ли терьер в отведенные три минуты прикончить всех грызунов. Против обычного пса выпускали не больше десятка – иначе крысы могли и сами загрызть собаку. Арни в зените своей славы выходил против двадцати одной и всегда укладывался в три минуты.

Эд с Алиной подходят к стойке. Вислоусый бармен с огромным родимым пятном на всю щеку, лысый и сутулый, окидывает их мутным от усталости взглядом. Видно, еще пару минут назад он надеялся, что посетителей больше не будет.

– Чего налить? – спрашивает он бесцветным голосом.

Сол достает из кармана монеты.

– Горячего чая даме. Мне виски.

– Где я тебе возьму чая?

Эд старается не смотреть в лицо бармену. Родимое пятно малинового цвета, бугристое и покрытое клочковатой щетиной, вызывает тошноту.