Пассажиры - Джон Маррс Страница 8

Услышав, что девочки спускаются по лестнице, Шабана вознесла краткую молитву за них. Она вступила в материнство с наилучшими намерениями и хотела научить их быть независимыми, не позволяя никому взять власть над собой. Но старшей уже исполнилось четырнадцать, а они до сих пор видели в своей матери только раболепную, напуганную женщину. Шабана лишь уповала, что после воспитания под этим кровом для них еще не поздно переменить отношение к замужеству. Если же они повторят ее ошибки, в том будет не их вина, а ее. А за такое она себя не простит.

Собрав сумку, Шабана поспешила в кухню за ключом, а оттуда направилась к запертому на висячий замок сараю, к которому муж ее не подпускал. Срывала контейнеры с полок и рылась в коробках и мешках, пока не извлекла все наличные, пачка за пачкой. Сумма ошеломила ее. Пока она едва сводила концы с концами с нищенским бюджетом на еду и одежду для растущей семьи, Вихаан сидел на тысячах и тысячах фунтов. Это лишь усугубило ее ненависть к мужу.

Рассовав деньги по карманам, Шабана присоединилась к семейству в гостиной, которую муж объявил своей собственностью и не пускал их даже на порог. И увидев девочек со школьными ранцами на плечах, набитыми вещами, книгами и игрушками, ощутила силу, хотя и не подозревала, что та еще таится в ее душе. Рейанш же тем временем тревожно маячил за плотной тюлевой шторой, проверяя, всё ли благополучно снаружи, чтобы они могли пуститься в бегство. Эта штора очень долго скрывала от остального мира, что сталось с Шабаной. Но теперь этому конец. Она рвала штору с карниза, пока та не свалилась грудой на пол. И наконец-то смогла без помех выглянуть из окна.

– Пусть смотрят на меня, – бросила с вызовом.

Когда она целовала каждого ребенка в щеки по очереди, две младшие – Адитья и Криш – заплакали. В ответ мать обняла их крепко-накрепко.

– Я покажу вам, что значит быть счастливыми, – шепнула она, прежде чем отпустить.

Рейанш вывел их через переднюю дверь в одно из двух беспилотных такси, припаркованных на улице. Потом помог Шабане уложить сумки во второй автомобиль, припаркованный позади первого, и запрограммировал адрес стряпчей в GPS.

– Увидимся после обеда, – сообщил он и вручил ей мобильный телефон, прежде чем вспомнил, что мать ни разу не пользовалась таким. – Я позвоню тебе по вот этому – для ответа нажми зеленую кнопку, – а потом закажу авто, чтобы оно привезло тебя к нам.

Обхватив сына руками, Шабана прижала его к себе.

– Спасибо тебе, – шепнула и только тогда отпустила.

Она еще ни разу не ездила в автомобиле без водителя. Но не усомнилась ни на миг, когда Рейанш заверил ее, что авто само доедет туда, куда ей нужно. Ее единственному мальчику не исполнилось еще и восемнадцати, но он – единственный мужчина, которому она доверяет, потому что не верит ни собственному отцу, устроившему ее замужество с человеком, о свирепом нраве которого знал, ни братьям, чуть не до смерти забившим ее парня более низкой касты в Индии, когда они были еще подростками.

Шабана дала волю воображению о том, куда она теперь может отправиться, став свободной. Довольно будет маленькой муниципальной квартирки с радио и телевизором, чтобы она могла смотреть кино, когда девочки лягут спать. Годами фильмы были для нее единственным окошком на волю. Порой, когда Вихаан был в отлучке и забывал спрятать пульт от телевизора, она смотрела индийский канал, опосредованно проживая величайшие болливудские истории любви. Ее чаровали красивые девушки с безупречными волосами, в ярких, красочных одеяниях, танцующие с радостью, выпадавшей на ее долю так редко. Их словно благословили другие боги, чем те, которым поклонялась она.

Шабана поглядела на карту на мониторе приборной доски авто, колесившего по дорогам, которые она всегда одолевала пешком. И уже привыкла к саднящим до жжения мышцам рук, когда шагала домой, обремененная тяжелыми сумками с продуктами.

Больше никогда. Скоро она сможет ездить на автобусе или такси, а то и завести подруг и ходить за покупками вместе с ними. Благодаря упорству Рейанша теперь перед ней и ее семьей раскинулся огромный мир возможностей. Два слова, которые Вихаан вышиб из нее напрочь, мало-помалу начали пробивать дорогу обратно в ее лексикон.

«Я смогу, – твердила она себе, – я смогу».

Ее внутренний голос был последним, что услышала Шабана, прежде чем из громкоговорителей авто прозвучал английский. Он объявился столь нежданно, что напугал ее.

– Что происходит? – спросила она вслух на родном языке. Взгляд ее заметался по салону авто. Голос продолжал говорить, но она была в состоянии понять лишь несколько слов там и тут. Одно звучало как «умереть».

Внезапно монитор включился. Главный экран был заполнен экранчиками поменьше и другими людьми в машинах. Ни один из них не улыбался – все они выглядели напуганными. Шабана склонилась поближе к экрану в надежде увидеть сына. Но единственным знакомым лицом оказалось ее собственное.

Паника всколыхнулась в душе Шабаны точно так же, как при хлопке передней двери, когда Вихаан возвращался после ночного отсутствия. Если он пьян, значит, зол. А если он зол, то обратит свою агрессию против жены, вытворяя с ней что пожелает, пока она будет лежать смирно, зажмурив глаза, сжав руки в кулаки и мечтая о лучшей жизни.

Другие голоса забились в ее машине – еще больше слов и языков, которые она не в состоянии была понять, вместе с неотвязными воплями, криками и стенаниями людей, попавших в беду.

– Что происходит? – умоляющим тоном возгласила Шабана. – Мне это не нравится; пожалуйста, вы можете остановить машину? Я хочу выйти.

Нажала на кнопку на двери, но ничего не произошло. Поглядела на телефон, который дал ей Рейанш, нажала на зеленую кнопку и поднесла его к уху.

– Рейанш? – спросила. – Рейанш, сынок, ты меня слышишь? Ты там? Пожалуйста!

Но ответа не было. Шабана ощутила, что новая жизнь, мечтать о которой она только-только осмелилась, ускользает у нее из рук.

Либби Диксон не требовалось смотреть на собственное отражение в зеркале ванной, чтобы понять, что она до сих пор насуплена.

Все уже было предрешено к моменту, когда ее будильник прозвонил в 6:45 утра, и она помнила, где ей предстоит проторчать весь день. Шея ныла от сна в неудобном положении, так что Либби надавила кончиками пальцев на мышцы по обе ее стороны, пытаясь снять с них напряжение. Она так и продолжала хмуриться, плетясь по лестнице, принимая душ, а после по инерции занимаясь нанесением макияжа. Хмурилась, маскируя пятно на подбородке, стягивая свои волнистые от природы волосы в конский хвост и копаясь в гардеробе. Остановилась на консервативном костюме, составленном из простой кремовой блузки, темно-синей юбки-трапеции и жакета в тон. Производить впечатление ей не на кого.

И теперь, когда она встала посреди кухни, даже домашние кролики Майкл и Джексон не могли спровоцировать ее на улыбку, гоняясь друг за другом вокруг ее ног. Либби налила себе вторую чашку кофе в чаянии, что дополнительная доза кофеина поможет ей воспрянуть духом. Не помогла, и она хмурилась по-прежнему.