Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин Страница 8

– Так ведь нельзя туда, смерть там! Вы же слышали, что бабка Финна сказывала! – в отчаянии заломил руки помощник.

– Чего ты разорался, как перепуганная девка? – оборвал его причитания старик. – Головой соображай, головой! Больше года прошло! – И тут же добавил, видя непонимание в глазах ученика: – Все конструкты сдохли давно без еды-то! Проклятие, конечно, может быть. Но зато у нас есть Искусство! Торопиться не будем: осмотримся, защиту поставим…

Оболиус притих, но тень сомнения не сошла с его лица.

– Эх ты! Скоро меня в мастерстве перегонишь, а рассуждаешь как деревенский свинопас, а не как искусник!

– А как же неупокоенные? Те, что из могил восстали? Вот и ведьма о них сказывала…

– Глупости! – снова оборвал искусник помощника, видя, как задрожали его губы. – Люди после смерти не оживают, чтобы сосать кровь или есть плоть. Бывает, конечно, ходят мертвецы, нападают на людей, даже кусают. В войну такое случалось. Только не сами по себе – это их чародеи поднимали, как големов. Отсюда и россказни. Видят люди, как в ночь после битвы павший воин вдруг встает и, путаясь в собственных кишках, пытается загрызть вчерашних товарищей, вот и начинают выдумывать. И невдомек им, что рядом чародей затаился. Хотя, конечно, даже среди искусников слухи разные ходят.

– Какие? – вытянул шею любопытный ученик, на миг забыв о своих страхах.

– Будто бы особо хитрый конструкт может заменить чародея и управлять трупом. Или особенное проклятие может так повредить разум и тело человека, что он еще вроде бы и жив, но уже гниет и почти ничего не соображает. То есть ходить худо-бедно еще может, но разговаривать или делать какую-то работу – нет. Он никого не узнаёт, и желание у него остается самое примитивное – набить брюхо… Да ты не трясись! – хихикнул старик, глядя на своего помощника. – Говорю же – слухи. Я, пока в Оробос не попал, тоже во все это верил. Но теперь точно знаю: это слишком сложно. Может, и есть десяток чародеев на всю империю, которые смогли бы такое, только заниматься подобным они не станут, у них дел поважнее хватает. Здесь явно не тот случай, так что про мертвецов забудь.

– А призраки? – наконец выдавил из себя Оболиус. – Если там призрак, что тогда?

– Призраки, привидения, духи… – Старик пренебрежительно махнул рукой. – Бывают. Только знай, что все страшные истории о них – выдумки. Просто иногда после смерти человека можно увидеть как бы его образ или иллюзию, причем чаще в искусном зрении, нежели в обычном. Они безобидные и живым не досаждают. Ну, разве что кладбищенского сторожа напугают да после битвы бродят, людям голову морочат, да… – Старик замолчал, что-то вспоминая.

– Вы их видели? – вытаращил глаза Рыжик.

– Было дело, – отчего-то скривился старик. – Неприятный казус тогда получился… – Он снова замолчал.

– Расскажите!

– Нет.

– А дух чародея отличается от простого? Он тоже неопасен?

– Кто их разберет, этих чародеев, – пробормотал себе под нос Толлеус. – Всякое болтают, а что тут правда, что нет… – Тут старик словно встрепенулся и наставительно заявил Оболиусу: – Я книгам больше доверяю, а там написано, что бояться нечего. И вообще насчет призраков не беспокойся. Они растворяются, когда силы кончаются, а кушать, чтобы пополнить запас, не умеют. День-два, неделя максимум – и любое привидение исчезает навсегда.

– И конструкты тоже?

– Тут утверждать не берусь. Месяц или чуть больше – в это я готов поверить. Но сомневаюсь, что эти создания могут без питания продержаться целый год. Впрочем, конструктов-то я как раз не боюсь, защита от них у меня теперь двойная. – Толлеус самодовольно постучал по обручу-артефакту.

– Чего же тогда… боитесь? – На последнем слове ученик икнул и закашлялся.

– Чары там хитрые могут быть. А еще проклятий боюсь, – честно признался старик. – Они хитрые бывают, держатся долго, годами, и умирать от них мучительно… Вот и проверим амулет даймона в деле! За такую цену он должен уберечь меня буквально от любой напасти! – добавил он нарочито бодрым голосом и потер руки.

– А ежели там ловушка?

– Какая ловушка?

– Обыкновенная. Самострел с отравленным наконечником или пол провалится, а внизу колья! – выпучил глаза Рыжик, дав волю фантазии.

Искусник тоненько, по-старчески захихикал:

– В императорской сокровищнице – запросто, но у чародея в доме – ни за что не поверю! Иначе какой он чародей после этого?

Такими разговорами развлекались путники по дороге, попутно завернув к загону с мохнатками. Там Толлеус распорядился взять одно животное с собой, подмигнув Оболиусу, но не отвечая на его закономерный вопрос.

Добраться до замка было не так-то просто. Во-первых, ехать оказалось дальше, чем виделось с холма, во-вторых, по раскисшей после продолжительных дождей земле взобраться на горку удалось с большим трудом. Она хоть и ниже той, что высилась перед деревней, зато уходила вверх гораздо круче.

Все-таки это был не дом, а именно маленький замок с каменной стеной по периметру и монументальной цитаделью, увенчанной башенками. Хотя, конечно, для длительной обороны сооружение явно не предназначалось: стена низковата, без зубцов и бойниц. Последнего оплота – отдельно стоящей высокой башни во дворе, куда можно попасть только с помощью длинной лестницы, – нет и в помине. Так что от настоящих солдат здесь не спрятаться. Но против деревенского сброда и лесного зверья убежище вполне надежное.

Несмотря на то что целый год здание и территория не знали человеческой руки, следов запустения не наблюдалось. Разве что через приоткрытые ворота во дворе видны были чахлые пучки травы, пробивающиеся между булыжниками мостовой, да на отсыревших от долгого пребывания под дождем деревянных створках зеленел свежий мох. Над головой стремительными молниями сновали ласточки. Очевидно, где-то здесь у них были свиты гнезда, и сейчас птицы весело носились к озеру и обратно, вылавливая насекомых. Присмотревшись, старик заметил одно гнездо, прилепившееся аккурат под красной крышей. Юркая хозяйка, зажав в клюве синюю стрекозу, как раз в этот момент влетела в свой домик.

– Смотри, – показал он Оболиусу, ткнув посохом в ту сторону. – Было бы проклятие, птиц здесь не водилось бы!

Бледный подросток проследил направление, но энтузиазмом не преисполнился.

– Я что-то чувствую! – поежился он.

– Что? – посерьезнел искусник.

– Не знаю! – Рыжик готов был расплакаться.

– Это ты свои страхи чувствуешь! – раздраженно проворчал старик. – Ну, не стой столбом!

– А можно я здесь… лошадь постерегу?

– Как хочешь, – буркнул Толлеус. – Можешь ждать меня здесь, ты мне внутри не нужен!

И это была чистая правда – роль Оболиуса виделась ему совсем иной, если вообще до него дойдет дело.

Упрашивать ученика не пришлось, он поспешно отступил на несколько шагов от ворот, а потом и вовсе забрался в телегу, готовый в любой момент умчаться отсюда со всей доступной лошади скоростью.