Археолог - Дмитрий Самохин Страница 8

– Вы моим ребятам покажите, где можно остановиться на постой. А мы с вами за жизнь поговорим, – попросил Столбов.

– Витя, проконтролируй. Кого к кому селить, ты знаешь, – распорядился Андронов.

Колюжняк кивнул и призывно махнул рукой.

Столбов открыл калитку, пропуская хозяина вперед.

В доме было темно и сыро. Пахло застарелым потом и плесенью. Чувствовалось, что здесь жил старый больной человек, за которым некому ухаживать. Одиночеством сквозило из всех щелей. Дмитрий аккуратно прошел по коридору, заваленному старой одеждой и хламом непонятного назначения, в большую комнату с русской печью, из горнила которой торчали грязные сковороды и кастрюли, и с большим обеденным столом, возле него стояли табуретки и большое резное кресло, которое тут же занял старик. На столе среди тарелок с остатками пищи лежали раскрытые книги и стопки исписанных мелким почерком листков. Старик перевернул листки, отложил их в сторону, чтобы не мешали, и предложил Столбову занять один из табуретов.

– Я очень рад, что вы согласились принять наше предложение. Мы небогатые люди. Живем, как умеем. Поэтому предложить можем не так много, но все же…

– Если бы у вас было много чего предложить, вы бы обратились к другим людям, – сказал Столбов.

– Истинно так. Хотя где сейчас найти достойных людей? Думаю, что Виктор обрисовал вам всю ситуацию и вы имеете представление, в какое положение мы попали. Я понимаю, что дело наше дрянь. По большому счету, нам надо сниматься с места и искать новое место жительства, потому что эти сволочи нас в покое не оставят. Но я слишком стар для переездов. Я здесь родился. Здесь жили мои родители, мои бабушка и дедушка. Здесь осталась память о них. Я не хочу никуда уезжать. К тому же мне терять нечего. Но есть другие люди. У нас в общине не одно старичье. Достаточно и молодых людей. У них семьи. Но и они не хотят уезжать. Потому что сняться с насиженного места с семьей, в особенности если есть маленькие дети, – это большой риск. Люди живут в постоянном напряжении, не зная, что день грядущий готовит. Я хочу изменить эту ситуацию. Хочу, чтобы мои люди жили достойно, насколько это возможно, не боясь всякую бандитскую сволочь.

Андронов умолк и закрыл глаза. Некоторое время он так и сидел, собираясь с мыслями. Столбов тоже сохранял молчание. В этой ситуации излишняя поспешность ни к чему.

– Скажи мне, Археолог, как так получилось, что мир вокруг так опаскудился? Сашку Степанова вешал его одноклассник Серега Воронов. Они за партой вместе сидели. Дружили вроде. Воронов у Степанова на русском списывал. А Степанов у Воронова – на математике. А тут такое дело… У нас город то маленький, мы все друг друга знаем. И как мне после этого жить? Это что получается, я плохо Воронова воспитал, что он стал такой сволочью, или как?

И вот что на это ответить старику? Как успокоить, сказать ему, что в этом нет его вины? Или не стоит успокаивать? Ведь в том, что произошло, виновато старое поколение, потому что не смогло воспитать достойных, надежных людей, которые умеют жить строго по закону, не пытаясь его сломать через колено..

– Вы наблюдали за своими учениками как учитель. Кто знает, какая бездна лежала между ними? Быть может, они ненавидели друг друга и общались только по необходимости. Симбиоз своеобразный такой. А когда случилась беда, вся ненависть и всплыла наружу. Зачем вы так убиваетесь? Забудьте об этом. Случилось так, как случилось. Надо двигаться дальше. С людьми необходимо работать. И для начала убрать висельников с улицы.

– Но как же мы их уберем? Вернутся эти… спросят, кто разрешил, – растерянно произнес Андронов.

– Когда вернутся, я им все сам и объясню. Мы тут недалеко от вас на перестрелку нарвались. Не скажите, кто там да что? А то мы им всем малость шкуры попортили.

Андронов побледнел. Видно, представил, что будет, если бандиты им за попорченные шкуры счет выставят.

– Часовщики это и масловцы. Были у нас тут недавно друг за другом. Порядок наводили, так они сказали. Видно, где-то столкнулись. Только зачем вы ребят перестреляли? Их хозяева теперь с нас по полной взыщут.

– Ни с кого они ничего не взыщут. Встретились два отряда да сами друг друга и перестреляли. А потом третий подошел, добил раненых и трофеи забрал. Всего делов-то. Другое вашим бандюкам еще доказать надо. А доказательств у них нет. Да и не станут они третью сторону искать. Масловцы часовщикам счет выставят. А часовщики – масловцам. Скажите лучше, а чего им всем так приспичило захватить ваше Пролетарское? У вас тут нефтяное месторождение открылось? Бензиновые склады? Или что?

Столбов искренне не понимал, почему здоровые лбы воюют друг с другом из-за жалкого клочка земли, на котором по сути ничего нет. Только жилые дома да голодные, озлобленные люди, горбатящиеся с утра до вечера, чтобы заработать копейку.

– Да нет у нас ничего. Бандиты к нам прицепились, потому что мы последняя бесхозная территория в Угличе. Сами, можно сказать, по себе. И тут уже вопрос принципа, кто нас под себя подломит. Вот и соревнуются самопровозглашенные короли, у кого корона круче и на уши не давит, а мы страдаем.

– Сложное положение. Ладно, давайте поговорим об оплате.

Об оплате они говорили долго. Что можно было стрясти с бедной общины, живущей плодами трудов своих? Деньги давно уже превратились просто в бумажки. В цене были продукты, медикаменты, топливо, одежда, оружие с патронами да драгоценные металлы, а во всей общине, может, с десяток нательных крестов из золота и наберется. Вот об этом Столбов с Андроновым разговаривали. В конце концов в цене сошлись. Столбов считал, что все-таки он продешевил. Андронов был уверен, что с них слупили в три дорога, но услуги команды Археолога того стоили. На том и расстались.

Андронов сам пошел показывать Дмитрию, дом, в котором его определили на постой. Трехэтажный, кирпичный, с четырьмя подъездами. Часть квартир в этом доме пустовала. Вот одну из таких брошенок Столбову и выделили. Соседями по лестничной площадке у него оказалась шумная семья с тремя детьми до двенадцати лет: две девочки и мальчик. Глава семейства Петр Куракин служил в отряде самообороны, если можно было так назвать двенадцать человек, вооруженных охотничьими ружьями, ножами да топорами.

В новой квартире Столбов перекусил копченым мясом и хлебом, что собрала ему в дорогу Верка, и завалился спать. С дороги надо было отдохнуть и обдумать исходную комбинацию, чтобы разработать план действий. Сон все не шел. Перед глазами вставали кошмары из прошлого.

Не прошло и полугода после нанесения ядерных ударов, и не все люди еще успели опаскудиться, они только привыкали к новой жизни, к отсутствию цивилизации, которая в первую очередь сказалась на связи, когда Столбов пролил первую кровь.

Раньше в Юсово с сотовой связью был порядок, а вот с Интернетом беда. Чтобы подключиться к Мировой паутине, надо было забраться на косогор – единственное место в деревне, где можно было подключиться к глобальную сеть. В мирное время косогор этот кишел деревенскими и дачниками, словно цветочная поляна пчелами. Все подолгу стояли, с головой уйдя в свои телефоны и планшеты: кто-то проверял социальные сети, кто-то смотрел новую серию любимого сериала, а кто-то и строчил деловые письма.