«Колыбель» Победы - Герман Романов Страница 8

Удивительное дело, но по ним Манштейн понял всю глубину познания русскими методов современной войны, причем гораздо больше, чем генерал, совсем недавно назначенный начальник штаба целого фронта, от достаточно подробных ответов. В первую очередь пленного расспрашивали о тактике блицкрига, «молниеносной войны», боевых действиях на территории СССР не просто самих танков, а панцерваффе – бронемоторизованных войск. Затем последовали вопросы о количестве и штатном составе германских дивизий, типах и ТТХ бронетехники. Сказать, что Манштейн был удивлен вопросами, нельзя, скорее, потрясен. Старое изречение императора Наполеона о русских генералах целиком и полностью подтвердилось.

Ведь если военный не читал работу «Быстрого Гейнца» (а так звали в германской армии создателя панцерваффе генерал-полковника Гудериана) о танковой войне – то такое его невероятное невежество губительно в первую очередь для собственных солдат. Там все четко и очень подробно изложено! К тому же зачем спрашивать тактико-технические характеристики немецкой бронетехники, если перед самой войной Советам ее продали для детального ознакомления, причем самые новейшие образцы, только что поступившие на вооружение германского вермахта?!

Невероятная косность, самонадеянность и пренебрежение, отсутствие настоящего, неподдельного должного интереса к своему профессиональному ремеслу у русских полководцев обернулось для них чудовищным разгромом в первых приграничных сражениях!

Манштейн отвечал предельно откровенно на вопросы, назвал точное число дивизий в группе армий «Север», даже дал краткую характеристику германским генералам. Раскрыл штатный состав пехотных и моторизованных соединений, сообщил о примерном числе авиации и танков. Внутренне еле сдерживая горький смех, говорил одну, как говорят сами русские, «голую правду». Хотя сам искренне недоумевал еще в прошлую войну, как истина может быть «обнаженной»?! Если информация правдива, тогда она является верной по своей сути, ведь в противном случае ее нужно называть иначе!

Почему же так себя повел?! Ведь, согласно присяге, немецкий генерал не имел права сообщать такие сведения противнику!

Он так бы и поступил раньше, если бы не долгий разговор с русским командармом Гловацким, который потряс Эриха Манштейна до глубины его души – слишком невероятной показалась открывшаяся перед ним истина. Одновременно пришло понимание того, что если русские до сих пор терпят на фронте поражения, то сами просто не верят тому чудовищному объему информации, которым легко оперировал тот загадочный генерал. А значит, ему тоже не поверят, когда скажет правду и ничего, кроме нее!

Русские просто решат, что немецкий генерал скрывает от них важные вещи, надев на себя «маску откровенности». Их начальник штаба, судя по его глазам, не доверял полученным от Манштейна сведениям, которые тот знал по своему положению. Брошенные на Ленинград 29 германских дивизий не могут являться достаточной силой для успешной операции, можно принять их за первый эшелон, за которым будут двинуты огромные резервы, которых у вермахта просто нет. Да и откуда взяться им, если число дивизий напрямую зависит от численности населения рейха?! То же самое в танках – их русские уже «уничтожили» в своих сводках больше двух тысяч, хотя в 4‐й танковой группе Гепнера их было чуть меньше семи сотен. И как можно поверить, что в своем составе люфтваффе имеют примерно такое же число самолетов, когда они захватили полное господство в небе, уничтожив в небе и на земле вдвое большее число боевых машин «красных»?!

Что могут сказать русские, услышав полностью правдивые ответы на свои вопросы?!

Ясное дело, пленный немецкий генерал им не врет, но сильно искажает факты, скрывает подлинные силы напавшего врага. Но раз он заговорил, то теперь из него уже можно полностью выбить «подлинную правду». Странное русское изречение холодком опалило тело – Манштейн знал его настоящий исторический смысл, который с лукавой улыбкой на губах раскрыл перед ним этот чуточку безумный русский командарм.

Ведь прямые потомки диких московитов никогда не верили «честному благородному слову» даже опоясанных рыцарей, потому что сами всегда подло лгали и потрясали всех своих врагов мерзким, истинно византийским коварством и неимоверной монголо-татарской жестокостью. Так, истиной у них считались слова человека, подвергшегося изуверским и бесчеловечным пыткам, садистского битья по обнаженному телу сплетенным из просоленной кожи кнутом, который московиты называли «длинником». Вот что такое их настоящая «подлинная правда»!

А про всю «подноготную» истину и знать не хочется – само это слово способно повергнуть в ужас даже видавшего виды солдата, прошедшего не одну жестокую войну!

Русские совершенно не изменились за прошедшие века, наоборот, их большевики, совершившие на немецкие деньги в 1917 году свою революцию, правят жестокой «диктатурой пролетариата», истребляя всех несогласных. Пусть даже и в прямой ущерб себе – чего только стоит проведенная четыре года назад тотальная «чистка» их Красной армии, когда репрессировали чуть ли не четверть собственных генералов и офицеров?! Не в этом ли причины столь удивительных побед вермахта?!

Он им расскажет все, что знает, – кроме одного!

Того, что недавно услышал от этого демона в человеческом обличье, пришедшего из будущего. Вот такому ни один здравомыслящий человек просто не поверит, сотрудники «гэпэу» тоже люди и решат, что немецкий генерал сошел с ума или принялся нагло клеветать и врать. А это чревато самыми негативными последствиями, о которых и думать не хочется.

Пусть все идет как идет, время покажет!

Командующий 11‐й армией генерал-лейтенант Гловацкий

Псковское озеро

Немец даже не дернулся, он совсем не ожидал получить смертельный удар ребром ладони по шее от едва дышащего, да и то на ладан, как видно ему показалось, русского генерала. Гловацкий не стал полагаться на судьбу, все же силенки не те после контузии, тут же вытащил из сапога диверсанта нож и резанул острой кромкой по горлу.

– Ай-яй!!!

Звонкий истеричный крик Софьи придал генералу силы. Не обращая внимания на хлынувшую на него кровь, он отбросил в сторону трепещущее в предсмертных конвульсиях тело. И тут же ухватился за «шмайсер», срывая ремень с плеча диверсанта.

– Ой, беги, милый!

Из зарослей камыша, проламываясь через них напролом, выбежала Софья – бледная как мел, с вытаращенными глазами и с диким, леденящим кровь криком. Но целая, без крови на обнаженном теле – видимо, это эстонцы с нее сняли гимнастерку.

– Ой, беги…

– Ты куда?! Ложись!

Гловацкий рявкнул во все горло, направляя ствол автомата на заросли. Если выскочат чухонцы, то он их срежет длинной очередью еще в камышах, из-за которых они его просто не увидят. Вот только не колыхались стебли, а с противоположной стороны островка доносились непонятные звуки – вроде урчащей над костью голодной псины.

– Бежим отсюда!

– Да стой ты! Ложись!