Выбор клинка - Кирилл Корзун Страница 8

– Мы чтим тех, кто пришёл нам на помощь в отчаянные времена. Мы чтим память тех, кто пал вместе с нашими воинами. И нет достойной оплаты, что мы могли бы предложить взамен их жизней. Благородные поступки не имеют цены, а попытку её обозначить я сочту за оскорбление памяти героев. Раздела трофеев не будет. Часть из них будет передана роду Токугава в качестве дара, а остальное пойдёт на восстановление боевой мощи рода Хаттори и разрушенного замка, что отныне и навсегда станет вотчиной рода Хаттори. Слово сказано!

Что ни говори, Тенри умел держать удар и принимать быстрые и, что немаловажно, правильные решения. Его поклон на этот раз был значительно более глубок, но в глазах мелькнула затаённая злоба на подростка, вырвавшего у него из пасти вожделенный кусок. В свете произнесённой речи начинать торг для него означало потерю лица. А добить остатки рода Хаттори ему не позволяла репутация. Такого не простят ни одному роду, ни одному клану.

– Война с кланом Такэда не входила в наши планы. Род Токугава не станет принимать в ней участие. Мы сполна оплатили свой долг, Хаттори… сан, – прозвучало решение Тенри, а нестройный аккомпанемент согласного шёпота его офицеров словно придал ему уверенности: – Отныне и навеки между нашими родами нет ничего общего. Слово сказано!

Устало прикрыв глаза, я выразил тем своё согласие. Общее количество врагов рода только что приросло ещё одним. Рано или поздно, но Тенри придёт отобрать то, чего он сегодня лишился.

– Всего доброго, Токугава-сан. И да будут милостивы к вашей семье боги! – попрощался я, обращаясь к спинам уходящих, и добавил вполголоса: – Что-то мне подсказывает, что без милости богов вам никак не обойтись.

Но это была уже совсем другая история…

* * *

Принимая всё происходящее в жизни как вызов, поневоле обретаешь внутреннее умиротворение. Нет ни хорошего, ни плохого, есть только проблема, решение которой нельзя отложить на потом. Решение, сокрытое в самом человеке. Познавая себя, человек разгоняет тьму неизведанного светом своего сердца, навсегда принимая сделанный им выбор и отрекаясь от того, что он должен был сделать. Ведь доводы сердца не совпадают с велением разума.

Бросив всё и примчавшись на помощь наёмникам, захватившим Мацумото ради выполнения плана полковника Танаки, я сделал свой выбор и более не имел права сожалеть о содеянном. И всё же достигнутая цель имела свою плату, с истинным размером которой мне только предстояло столкнуться в самое ближайшее время.

Медицинские бригады из Нагано прибыли ранним вечером. Вызванные из города специалисты немедленно развернули полевой госпиталь и начали готовить тяжелораненых к транспортировке, не делая разницы между моими солдатами и клановцами. Имперское подданство медиков служило им лучшей защитой и позволяло не особо считаться с моим мнением по этому вопросу.

Но я и так не хотел новых смертей, считая их количество более чем достаточным для одного дня.

– Господин! – негромко окликнул меня командор Тарао. – Командиры наёмных подразделений просят вас оказать честь и принять их для доклада.

Сухощавый Такихиро устало массировал виски, полагая, что проявление моей усталости останется для меня тайной, ведь в его понимании у меня отсутствовал третий глаз на затылке. Но прерванная им медитация позволяла видеть значительно большее, чем то, что происходит у меня за спиной. Астральное тело почти час невесомо парило над полем битвы.

Достигнутая цель начинала взимать свою плату.

Мешанина брони, человеческой плоти и костей там, где грудь на грудь сошлись тяжёлые гвардейцы, теперь лежащие на земле, перепаханной взрывами и ногами шагоходов. Застывшие в агонии лица и оскаленные рты за потрескавшимися забралами шлемов, противоестественные и противоречивые позы изломанных смертью тел, чернильная тьма обгорелых стволов и расколотые на части элементы композитной брони в обрамлении человеческих внутренностей…

Три неясные тени на огромном камне возле выжженного дотла пятачка земли. Техника Огня не оставила бедолагам ни малейшего шанса…

Хриплое карканье воронов над разрубленными на части асигару, что лежали вповалку, словно скошенные серпом снопы там, где прошли разъярённые тэнгу, среди разорванных и втоптанных в грязь багровых знамён с белыми ромбами…

Подтаивающие ледяные скульптуры среди палаток китайских наёмников – выглянувшее не по-зимнему тёплое солнце ещё не успело обнажить скованных лютой стужей людей, и они медленно истекали талыми ручейками слёз…

Дымящийся остов обглоданного до руин замка…

– Господин?..

– Пригласите командиров, Тарао-сан. Интересно на них взглянуть, – ответил я, вынырнув из медитативного транса, внутренне содрогаясь от увиденного, и встал с постеленной на земляной пол циновки.

Часть вины за произошедшее лежала на мне. И от осознания этого факта мне было негде скрыться, как, впрочем, и негде искать оправдания для содеянного.

Вопреки ожиданиям, в палатку, где обустроили место для совещаний, вошло всего двое. Мужчина и женщина. Верно истолковав мою приподнятую бровь, жгучая брюнетка с невообразимо сексуальной внешностью латиноамериканского типа одёрнула полы распахнутой кожаной куртки и глубоко поклонилась, чётко докладывая:

– Наш коллега в бессознательном состоянии и потому не может предстать перед вами, господин Хаттори. Говорить от лица отряда «ушкуйников» буду я, Каталея Браво, командир отряда «Conquista».

– Командир отряда «Ультрамарины», Стивен Флэшмен, – тотчас отреагировал аристократично-бледный блондин, чей поклон был значительно менее уважительным, что было неудивительно, если взять в расчёт его древнюю фамилию британских аристо.

– Жаль, что наше знакомство произошло при столь печальных обстоятельствах. Мои соболезнования, господа командиры. Мы воздадим честь павшим и позаботимся об их семьях, – чувствуя неимоверную усталость, сказал я. – Подробный отчёт о проведённых в рамках контракта действиях вы можете сделать позднее или предоставить его в письменной форме. Контракт закрыт, его требования признаны исполненными в полной мере, но пролонгировать его я не стану. У меня есть лишь один вопрос.

Наёмники удивлённо переглянулись. Каталея безмолвно пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд своего коллеги. Дождавшись окончания пантомимы, я заговорил, объясняя и задавая, наверное, самый бесполезный из всех вопросов:

– Из отчётов, предоставленных мне полковником Танакой, мне стало очевидно, что партизанская война имела чёткий план и осуществлялась поэтапно. Всего этого можно было избежать. Полковник Танака говорил, почему вы не уничтожили верхушку клана первым ударом? Сил на осуществление одной операции подобного типа у вас было предостаточно…

Наёмники вновь переглянулись. Латиноамериканка неожиданно приблизилась, преодолевая разделявшие нас несколько метров, и упала на одно колено, успев подать сотоварищу какой-то знак парой непонятных мне жестов. И заговорила. Сбивчивым, едва слышным шёпотом, так, словно не хотела, чтобы замерший на своём месте Флэшмен услышал её.