Сыновья войны - Николас Сансбери Смит Страница 8

Прежде чем кто-то успел усомниться в приказе, вдалеке снова раздались выстрелы.

– Вот черт! – крикнул Зубчик, указывая на новостную вертушку. Роналдо с ужасом увидел, как та, получив несколько пуль, завертелась в воздухе.

Пилот пытался контролировать снижение, но рулевой винт отказал, и вертолет рухнул в западной части плацдарма, взорвавшись при ударе. Морпехи, копы и гражданские бросились врассыпную, но нескольких человек все же обдало огнем.

От оглушительного взрыва Роналдо пригнулся. В этот момент раздалась автоматная очередь. Он посмотрел в небо, где командир экипажа одного из «Черных ястребов» открыл огонь из M240. Он стрелял прямо по толпе, проходя рядами по мужчинам и женщинам, по протестующим и мирным демонстрантам.

– Прикажи этому тупому ублюдку прекратить стрелять! – завопил Маркс, размахивая руками.

Командир из АВП продолжал поливать огнем гражданских, небрежно забирая жизни, словно это были вовсе не люди. Крики ужаса доносились с территории плацдарма и снаружи, где на бетоне лежали раненые, истекающие кровью и пытающиеся отползти прочь.

– Остановите стрелка! – снова крикнул Маркс.

Но тот продолжал стрелять в толпу, убивая все больше гражданских, которые веером разбегались от ворот.

Роналдо понял, что это был единственный способ остановить кровопролитие. Он поднял винтовку и взял стрелка АВП на прицел.

«Да простит меня Господь», – подумал он и нажал на курок.

Мир пылал в огне, а дон Антонио Моретти сидел в своем кабинете в Комптоне, к юго-востоку от Лос-Анджелеса, допоздна работая над созданием новой империи. Они с братом мечтали об этом, еще когда росли в трущобах итальянского Неаполя [14], задолго до того, как Моретти пришли к власти, и задолго до того, как эту власть у них отняли при внезапном нападении, когда погибло большинство членов семьи.

Кристофер стоял перед телевизором, попыхивая сигарой и поглаживая седеющую эспаньолку.

Они оба много сделали для осуществления своей мечты, но Антонио начинал задаваться вопросом: был ли переезд сюда верным решением? При трехстах с лишним тысячах итало-американцев, живущих в Лос-Анджелесе, присутствие мафии здесь стремилось к нулю. Но Моретти и еще одна неаполитанская семья, перебравшаяся сюда, как раз меняли эту ситуацию.

Потягивая эспрессо, он размышлял о жизни, а настенный телевизор транслировал жуткие новостные репортажи из разных концов Америки и всего мира. Ему не были в новинку ни война, ни политические волнения, ни криминал. Трагедии были частью истории семьи Моретти, а кровавая баня, устроенная восемь лет назад на похоронах их отца в Неаполе, оставила в его сердце незаживающие раны. Переезд в Америку был похож на бегство, но только так он мог уберечь жену и сына.

Здесь все было неплохо. Уехав из Неаполя, они сумели сохранить в силе сделку с семьей Гонсалес из Колумбии. Поставки были небольшими – в основном кокаин, фармацевтические опиоиды и марихуана, – но высококачественный продукт вернул им вложения с лихвой. Это помогло им держаться на плаву, занимаясь мошенничеством с кредитными картами и скупкой краденых товаров из Европы.

Но дела шли туго, и конкуренция с глубоко укоренившимися преступными группировками вынуждала жить на то, что дают. Врываться в наркобизнес по-крупному было и вовсе опасно, так как буквально все территории подчинялись какой-нибудь из соперничающих организаций.

Кристофер рассматривал единственное украшение комнаты – постер «Бешеного быка», фильма восьмидесятого года об итальянском боксере в среднем весе, который потерял все. Антонио держал его как напоминание о том, что и он может все потерять, если не будет осторожен.

Он и так потерял многое. Большую часть семьи. Город, в котором родился. Охраняемое поместье, которое они называли домом, роскошные костюмы, машины…

Я отомщу. Если не в этой жизни, то в аду.

– Присядь, Крисси, – сказал Антонио, глядя на часы. Скоро он узнает, удалось ли Лино и Закари выполнить задание и уничтожить оставшихся членов клана Канаваро.

Он поднялся и закрыл дверь, чтобы защитить десятки вешалок с одеждой из Великобритании, покрытых полиэтиленовой пленкой. Он не хотел, чтобы товар пропах дымом, прежде чем он выставит его на черный рынок.

Кристофер сел за карточный стол.

– Мы пережили трущобы, войну на Ближнем Востоке, войну против нашей семьи в Неаполе ради этого дерьма? – проговорил он с сильным неаполитанским акцентом.

Антонио взглянул на гроссбухи, разложенные на столе. Последние несколько лет он тоже беспокоился о будущем, но там, где его брат видел угрозу их растущему бизнесу, Антонио видел возможность.

– То, что происходит, поможет нам осуществить мечту, – сказал Антонио.

– Ты сам говорил, – напомнил Кристофер, – мечта без стратегии – просто мечта. – Он затянулся сигарой и выпустил дым в потолок. – Тут не Неаполь. Здесь больше банд, выше конкуренция. Больше угроз. Мы чудом пережили последнее нападение, и я потерял Грету.

– Знаю, и мне бесконечно жаль, брат.

– Мы слабее, чем были тогда, Антонио. Там нужно вырасти, прежде чем расширяться.

– Я знаю. Но прошу, доверься мне.

– Я тебе доверяю, – ответил Кристофер. – Я просто жду, когда ты изложишь свой блестящий план, расскажешь, как мы здесь разбогатеем, и нас при этом не убьют. Потому что мы прожили здесь шесть лет, и я начинаю беспокоиться, особенно после всех этих новостей.

– Это, – ответил Антонио, указав рукой на экран, – для нас хорошо, и через несколько часов ты поймешь почему.

Он сдержанно усмехнулся. Хороший игрок показывает свои карты, только когда это необходимо. Антонио не любил выдавать информацию, но настало время поделиться с братом и самыми надежными доверенными людьми.

Кристофер наклонился и стряхнул пепел в стеклянное блюдце. В новостях принялись рассказывать о грязной бомбе в Сан-Франциско.

– И тебя это не тревожит? – спросил Кристофер.

Антонио глотнул кофе.

– Я беспокоюсь за семью.

– Я тоже, – сказал Кристофер. – И не хочу потерять сына так же, как потерял Грету.

– Мы пережили и худшее, а к этой войне я готовился.

Кристофер взял пульт и прибавил громкость. На экране появились кадры с реорганизованной Национальной гвардией. Но речь шла не о прибытии войск АВП в Лос-Анджелес, а о призывных пунктах.

– Центры АВП появляются по всей стране, привлекая безработных мужчин и женщин, которые отчаянно нуждаются в заработке, – сказала журналистка, стоявшая рядом с длинной вереницей людей у призывного пункта с эмблемой в виде ворона. – Вербуются также младшие офицеры из других родов войск и прочие наемные силы. Сейчас на улицах действуют десятки тысяч бойцов Национальной гвардии.