Деньги пахнут кровью - Алексей Шумилов Страница 8

–Это все равно не дает вам права врываться в палату без разрешения врача и подвергать больного физическому насилию.– Доктор и не думает понижать тон.– Выйдите вон и знайте, что я буду жаловаться вашему начальству.

Милиционер прожигает меня многообещающим злым взглядом и стискивает челюсти. Мне кажется, что слышу, как скрипят его зубы. Самойлов отворачивается и быстрым шагом покидает палату.

–С вами все в порядке?– Надо мною склоняется озабоченное лицо доктора.

–Благодаря вам, да,– хриплю в ответ, массируя горло.

–Точно?– не успокаивается Валерий Петрович.

–Сто процентов.

–Вот и хорошо,– улыбается врач.– Сегодня отдыхайте, скоро обед. А завтра, в час дня, ко мне на перевязку. Кабинет в конце коридора. Я Лену пришлю, она вас проведёт.

Второй посетитель пришёл через пару часов. Я отдыхал после обеда, который был так себе: водянистый суп с рыбными хрящами, жёлтая безвкусная пюрешка с котлетой. Но я почему-то чувствовал нарастающий голод. И слопал всё за милую душу за один присест.

Пожилая женщина в накинутом на плечи белом халате зашла неожиданно. Она окинула помещение взглядом и остановилась, увидев меня.

–Мишенька, сыночек, как ты?– заголосила гостья.

–Нормально, как видишь,– усмехнулся я. Внимательно посмотрел на женщину. Усталое лицо, грустные складки возле губ, выцветшие поблекшие глаза, глубокие морщины. Видно, что жизнь её неслабо помотала.

«Мама, мамочка родная»,– ком подступил к горлу, а глаза увлажнились.

«Стоп, эта женщина не моя мать! Так почему я так реагирую?» – мелькнула мысль в голове и пропала. Нежность тёплой волной согрела душу.

–Я тут тебе поесть принесла,– засуетилась женщина.

На прикроватной тумбочке появились баночка с гречкой и кусочками курицы, помидоры, огурцы, яблоки, печенье, палка колбасы, кирпичик хлеба и пачка «Космоса».

–Спасибо, мамуль,– поблагодарил я, справившись с чувствами.

–Кушай, Мишенька, на здоровье, поправляйся, а я тебе ещё принесу.– Женщина улыбнулась и ласково погладила по жесткому ежику волос.

–Хорошо, мам. Я потом как-нибудь. Только что пообедал. А за еду ещё раз спасибо. Мне сейчас кушать хочется всё время. Наверное, на поправку иду. А в больничке с этим, сама понимаешь, не очень.

Женщина изумленно смотрит на меня.

–Мишенька, с тобой всё в порядке? Может, надо чего? Так ты только скажи!

–Да всё в порядке, мам. Чего ты так распереживалась?

–Ты никогда мне спасибо не говорил,– задумчиво протягивает женщина.– Может, решил наконец за ум взяться? Слава тебе, господи. Миша, бросай своих дружков поганых! Из-за них у тебя вся жизнь наперекосяк пошла. Тебе двадцать один год всего, а уже отсидел. И сейчас подрезали. Зачем тебе всё это? Ещё не поздно всё исправить. Устроишься на завод, будешь жить как все нормальные люди.

–Мам, я сам больше этой фигней заниматься не буду. Не знаю, пойду на завод или нет, но занятие себе найду. Больше никаких дел со шпаной, обещаю. По крайней мере, сам инициативу проявлять точно не буду. Обещаю,– отвечаю матери.

–Правда?– Глаза женщины влажнеют.– Неужто за ум взялся? Не верила, что доживу до этого!

Поболтали немножко с «мамой». Вернее, говорила она, а я слушал, кивал и поддакивал. Мама мне понравилась. Женщина простая, жизнью битая, но сына своего любит и только добра ему желает.

Наконец, «мама», поцеловав меня на прощанье, удалилась. Через полчаса прибежал радостный сосед по палате, попробовал завязать разговор, но я не был настроен на беседу, отвечал односложно. Любитель общения надулся, достал карандаш и журнал с кроссвордами и раздражённо отвернулся.

Третья посетительница появилась под вечер. Она заглянула в палату, когда я уже начинал дремать.

–Здорово, Мишка. Как сам, оклемался?– спросила гостья с порога.

Посетительница подошла ко мне и присела на матрас соседней кровати. Ей было лет двадцать. Я с интересом разглядывал гостью, расплывшуюся в широкой улыбке. Синие тени на веках, ярко-алая вульгарная помада, белое от пудры лицо. Мордашка, несмотря на молодость, потаскана, верхний зуб в правом углу отсутствует. Глазки ушлые, рожица хитрая, но уже видны отеки и небольшая одутловатость.

«О господи!– пронеслось в голове.– Алкоголичка».

–Более-менее,– ответил нейтрально.

Девушка, если так можно назвать это существо, сложила губки колечком и потянулась ко мне. В нос ударил запах водочного перегара и немытого тела.

Одутловатое лицо с закрытыми заплывшими глазками и сложенными колечком губами угрожающе приблизилось. Светлая грязная челка упала на лоб, придавая дамочке ещё большее сходство с персонажами культовых фильмов ужасов.

«Мама, роди меня обратно»,– пронеслось в голове.

Я поморщился и брезгливо отстранился, удерживая гостью руками.

–Мадам, целоваться при встрече – это моветон. Лучше давайте поговорим о высоком искусстве. Как вы относитесь к творчеству Кафки?

Дамочка растерянно заморгала. Челюсть чуть приоткрылась, показывая нижний ряд желтоватых зубов.

–Мишка, ты чего?

–Ответьте на вопрос.

–О хавке?

–Можно сказать и так.– Я благоразумно не стал рассказывать о разнице между жратвой и писателем.

–Извини, родной, с хавкой сложно, бабок голяк,– развела руками красавица,– но я тебе всё же кое-что принесла.

Девка, воровато зыркнув глазками по сторонам и убедившись, что сосед спит, повернувшись к нам спиной, вынула из кулька 250-граммовую бутылочку «Столичной». Дамочка быстро спрятала её в нижнем ящике моей тумбочки и самодовольно улыбнулась, ожидая похвалы.

–Забери эту гадость обратно. И чтобы спиртного в моей палате и близко не было!– заявил я.

Довольная улыбка сползла с лица девки.

–Ты чего это, Миха?– обиженно пробубнила она.– Я старалась. На последние тебе водяры купила, чтобы порадовать.

Девка шумно шмыгнула носом, утерлась рукавом блузки и обиженно засопела.

«Моя же ты красавица. Из какой глуши ты появилась, чудо первобытное?» – умилился я.

Опухшее лицо дамочки сморщилось, глазки покраснели.

–Ладно, не расстраивайся,– поспешил успокоить несчастную. Не хватало, чтобы она прямо здесь заревела. Надо девушку озадачить.– Лучше скажи, что ты думаешь об авангарде? Тебе не кажется, что «Чёрный квадрат» Малевича концептуально является метафизическим выражением предметной ассоциативности?

Деваха изумлённо вытаращила глаза. Из приоткрытого рта потянулась пузырящаяся ниточка слюны.

«Дебилка, б…дь»,– обречённо подумал я, наблюдая «зависание системы».

–Пре… предметной ассоциативности,– неуверенно повторила она через минуту, глядя на меня круглыми глазами.