Корунд и Саламандра - Алла Гореликова Страница 8

И в дни эти поклонились принцессе горожане, жители Корварены, торговых гильдий и ремесленных, и оружейники, и иные свободных промыслов мастера, и простые коронные люди. И поклонились принцессе посланные иных городов Таргалы, коронных и дворянских, и вольных городов Себасты Приморской и Себасты Верхней посланные поклонились принцессе тоже. И поселяне коронных земель, и коронные охотники, и иные коронные люди, и гвардия короля. И поклонились принцессе наставники и школяры Коронной Школы, и Университета Корварены, и обеих монастырских школ, и благословляли они принцессу-невесту и славного нашего короля, и наступающий мир благословляли. И славили грядущий брак все, кто ни живет на Золотом Полуострове, и благословлял всяк принцессу-невесту в сердце своем.

Дары же, поднесенные принцессе-невесте, не перечисляю я здесь, ибо места перечень сей займет не в меру, и занимается им королевский казначей с тремя писцами вкупе.

И еще упоминания заслуживает событие одно, под конец последнего дня церемонии случившееся. Вне ожиданий всяких и к удивлению всеобщему, пришли поклониться королю нашему Анри Грозному гномы, нелюдь подземельная. Были они малы ростом, толсты и безобразны, числом семеро, и дары поднесли королевской чете и принцессе-невесте, и говорили любезно, однако без покорности, а просьбы посмели изречь, как требования. Добрый король наш ликом потемнел от речей сей нелюди, но, праздника ради, гнев смирил и отпустил гномов с миром, не ответив ничего на дерзость их.

Так прошли дюжина дней и еще один, и день после церемонии не происходило ничего, ибо требуется и королям отдых, паче же в преддверии церемоний последующих. Сегодня же повез славный наш король дочь свою, принцессу-невесту, отдать прощальные визиты, о коих напишу я по возвращении короля и принцессы.

В замке же правит пока прекрасная королева, и наводит порядок после церемонии сборов, и готовится к возвращению супруга.

С тем хвала Господу за прожитый день».

Я привыкаю к чтению неожиданно быстро. Нет, не так! Не просто привыкаю – брат библиотекарь с толстым томом хроник входит в мою жизнь сразу и прочно. От описания церемонии сборов Марготы я с трудом отрываюсь для обеда, а когда брат лекарь велит мне после обеда поспать и вообще не утомлять больные глаза и продолжить завтра, я всерьез, неподобающе сержусь. Я убеждаю брата библиотекаря продолжить после ужина – там и оставалось-то совсем немного! Но брат лекарь ушел, оскорбленный в лучших чувствах. И, видно, доложил Отцу Предстоятелю об очередном «излишнем рвении», потому что на другой день брат библиотекарь не приходит вовсе.

Я прошу брата Джона позвать его. Однако вместо брата Джона, брата библиотекаря и королевских хроник приходит брат Серж. И говорит с насмешливым сочувствием:

– Брат библиотекарь, чтоб ты знал, работает сегодня с Отцом Предстоятелем. Завтра придет. А брату Джону нагорело, что оставил тебя одного. Будет теперь до вечерней службы поклоны в часовне бить. Эх, Анже, и чего мы тебя так любим?

Я чувствую, как полыхают мои щеки краской стыда. Возомнил о себе! Указания давать начал! И теперь хороший человек из-за меня наказан. Меня-то Отец Предстоятель щадит, небось не отправил на молитвы без обеда и ужина, а брат Джон…

– Брось, – машет рукой брат Серж, – не бери дурное в голову. Джон мог и не пойти, так что сам виноват, сам и отвечает. И, знаешь, друг Анже… не думаю я, чтобы он жалел. Светлому человеку приятно услужить, а ты светлый человек.

Не знаю, что со мной от этих слов происходит. Краснеть дальше вроде некуда, но я бы, пожалуй, вовсе запунцовел, будь в тоне брата Сержа хоть малая толика хвалы. Но он – не знаю, почему я понимаю так ясно! – он сказал то, что казалось ему очевидным и неоспоримым, как небо над головой. Обо мне! Господь видит, меня чаще гнали, чем пускали в тепло очага, и чаще проклинали, чем благодарили… я привык. Господь видит, я отогрелся здесь… душу отогрел…

– Анже, ты плачешь?… Я обидел тебя, друг Анже?

Я мотаю головой, прикусив до боли губу.

– Анже… – Ладони брата Сержа стискивают мою ладонь. Теплые…

– Прости, – шепчу я. – Ты… я не ожидал просто! Я в жизни ничего такого не слышал, понимаешь? Не ожидал…

– Ох, Анже! На, выпей. Успокойся. Я знаю, тебе круто пришлось в миру. Мы все знаем. Прости, Анже. Я думал, успело подзатянуться. Все же сейчас ты не такой, как был первые дни.

– А какой? – удивляюсь я.

– Нормальный, – с невыразимой грустью усмехается брат Серж. – Примерно как я. А первые дни ты, можно сказать, от собственной тени шарахался. Тоже примерно как я. Прости, Анже. Прошлое так просто не уходит, мне ли не знать.

– Не извиняйся! – Я могу улыбнуться, натужно, через силу, но мир становится на место. Становится на место, но остается другим. – Когда сам вспоминаешь, что ты человек… это хорошо, но этого мало. А я и не понимал… не понимал, как этого мало… – Запутавшись в словах окончательно, я беру брата Сержа за руку, как взял бы отца или старшего брата, если бы они у меня были… и говорю: – Спасибо, Серж! Спасибо…

– Ну, вот, – смущенно хмыкает Серж. – Да пожалуйста! Слушай, а вот что ты вчера читал под конец… ну, «нелюдь подземельная»… Ты вообще не против поболтать?

– Да с удовольствием! – От смены темы на душе легчает, я вздыхаю, осторожно разжимаю пальцы и встряхиваю головой, прогоняя остатки смущения. – Ох, как же я… брат Серж, прости… как же ж я к тебе по имени просто?!

– Ну да, как же ж ты так же ж, – отвечает брат Серж. – Я ж тут первый наследный принц Великой Хандиарской Империи с тайной миссией. Ко мне ж только по полным титулам. А на ты да по имени – это к друзьям своим, уж будь так добр.

Мы смеемся – сначала Серж, а я следом. И смеемся долго. И мне становится легко и спокойно.

– Так что ты спросить хотел? Про подземельных?

– Что ты вчера в хрониках читал. Конечно, брата библиотекаря надо было б спросить, да его пока дождешься. Я не понял, это про них вообще написано?

– Понятное дело. Других нет, и там же сказано ясно: «гномы».

– Да? А это: «толсты и уродливы»… нет, «безобразны»! Я подземных видел, друг Анже. Они странные, да. Не как мы. Но толстыми и безобразными я бы их не назвал!

Я задумываюсь: и верно, гномов не назовешь уродцами, и не толсты они, а коренасты, мускулисты и кряжисты. Но ведь других подземельных нет? Колдуны, Стражи… они не сильно отличаются от обычных гномов. То есть отличаются, конечно… Стражи так и вовсе… но непривычный взгляд не поймет разницы. С людьми-то все они разнятся стократ сильнее.

– Или другие были раньше? – вслух бормочу я. – Нет, что я несу… откуда! Куда б они делись!

– Была война, – напоминает Серж. – Смутные Времена.

– Нет, пожалуй, это не то… пожалуй, хронист короля Анри Лютого просто хотел выслужиться. Ведь король остался недоволен гномами. Хотя подземельные тоже говорят о той войне: «Смутные Времена».