Планета для контакта - Евгений Гуляковский Страница 8

— А что же они, играли в пятнашки? Зачем им бежать прямо на нас? Мало здесь места?

— Ты хоть знаешь, в кого стрелял?

— В кого? Почему «в кого»? Это был какой-то зверь. Очень крупный зверь!

— Хорошо, если так. А если нет?

— Ну, знаешь…

Было видно, что вопрос Доктора все же смутил Кибернетика.

Доктору совсем не хотелось продолжать этот разговор, но надо было его продолжать, не было иного выхода.

— Объявлять войну целой планете с нашими силами не очень-то разумно. А? Как думаешь?

— Очень ты любишь всё преувеличивать, Пётр Семёнович. О какой войне идёт речь? При чём здесь война? На нас напало неизвестное существо, я в него выстрелил, вот и всё!

— А если не просто существо?

— Ты говоришь так, словно уже открыл на этой планете целую цивилизацию! Да ещё не гуманоидную. Поделись, если это так!

— Ничего я не открыл! Но я предпочитаю вести себя так, словно здесь может быть такая цивилизация, и по крайней мере не забывать, что здесь мы гости! Мне хочется, чтобы люди всегда были добрыми гостями. Достаточно зла мы успели натворить на собственной планете. Не надо хвататься за бластер без крайней необходимости. Я почти уверен, что у этой штуки не было никаких враждебных намерений. Иначе от нас ничего бы уже не осталось. Это нас здесь только двое, а разум и вообще жизнь, даже самая примитивная, способны к объединению в случае опасности.

— Вот-вот! Ты говорил, что на этой планете отсутствует биосфера, ты делал анализы и не нашёл даже вирусов!

Доктор усмехнулся:

— Так уж мы устроены. Всегда приятней обвинить в ошибке другого, особенно если чувствуешь, что виноват сам. А биосфера… Что же, согласен. Слишком поспешный вывод. Хотя всё это странно, Миша. Очень странно… Может быть, наши найдут что-нибудь новое?

— Они даже не взяли оружие!

— Оружие здесь не поможет.

— Ну, это мы ещё посмотрим! Лучше с самого начала показать не слабость, а силу.

Доктор надолго замолчал. Ветер постепенно усиливался, стало трудно держаться на ногах, и было отчётливо слышно, как скрипит оболочка скафандра под хлещущими ударами песчаных струй.

— Надо сесть и подождать, пока стихнет ветер, — предложил Доктор.

— Верх стены непрочен. Если ветер усилится, начнутся обвалы. Нельзя останавливаться. Нужно найти шлюпку или хотя бы какое-нибудь укрытие. Подожди! Ветер дует вдоль ущелья, повернём так, чтобы он бил в бок, и дойдём до стены, там наверняка найдётся какая-нибудь трещина. Если повезёт, дождёмся рассвета. Чёрт с ней, со шлюпкой! Сейчас неизвестно, где безопасней.

Им повезло. Это была не трещина, а овальный вход в какую-то пещеру.

— Я осматривал вчера всю местность — не было здесь никакой пещеры, — раздражённо сказал Кибернетик. — Не могли же мы уйти так далеко!

Остановились у самого входа, с трудом переводя дыхание. Под сводами пещеры ветер сразу же стих. Глаза понемногу привыкли к темноте, и они уже различили смутные, уходящие вглубь своды каменного потолка и светлое пятно входа, перечёркнутое мелкой сеточкой пляшущих в воздухе огненных точек.

— Из-за этой свистопляски совсем ничего не видно.

— А ты вынь батарею бластера. Подключим её к прожектору скафандра.

— Тогда мы останемся безоружными.

— Это глупо. Если бы там был хищник, мы не успели бы пройти и двух шагов. Хищники, тем более ночные, редко охотятся в одиночку.

— Их распугал выстрел.

— Ну да, такие пугливые звери. Гасят прожекторы, переносят с места на место шлюпки, подсовывают пещеры… Что ещё они умеют делать?

Кибернетик ощупью нашёл в темноте плечо Доктора.

— Не надо, Пётр Семёнович. И без того тошно.

— Хорошо, не буду. Но ты всё же разряди бластер и зажги свет. Надоело сидеть в темноте. Неплохо было бы осмотреть помещение, в которое нас пригласили. Ты заметил? Стены как будто тёплые. Даже сквозь перчатку.

— Нагрелись за день. Сейчас я попробую подключить фонарь прямо к бластеру, не вынимая батареи.

Синий конус света упал на стену пещеры.

— Не пережечь бы излучатель, он не рассчитан на такое напряжение, — пробормотал Кибернетик, что-то подкручивая в коробке бластера.

— Посвети в разные стороны. Я хочу посмотреть.

— Пещера как пещера. Не на что тут смотреть.

— Ну, ты не совсем прав… — Доктор подошёл к стене. — Стены как будто оплавлены и тёплые. Внутри они не могли так нагреться только от дневного света. И эти натёки… вот посмотри, как будто пещеру выжгли в скале…

— Ну да, специально к нашему приходу.

С минуту Кибернетик молча ковырялся в поясе скафандра, а Доктор, держа на вытянутых руках бластер с мотком провода, всё никак не мог оторвать глаз от стен пещеры.

— А знаешь, она довольно глубокая. Надо будет посмотреть, что там дальше.

— Днём посмотрим. Если со шлюпкой ничего не случилось… Очень странно. Сели только наружные батареи скафандров. Направленное излучение? Может, оно пронзило узкий участок, как раз там, где были батареи? Но тогда почему ничего нет на дозиметрах? Тут одному не разобраться, вот вернутся наши…

— Тихо! — прошептал Доктор. Что-то мелькнуло в дальнем углу пещеры, что-то тёмное и не очень большое. — Дай-ка мне бластер, — сказал он как мог спокойней.

— Зачем?

— Ещё раз осмотреть стены. Переключи его, пожалуйста, на мой фонарь.

— Надо было свой брать! — проворчал Кибернетик, но батарею всё же переключил.

Поставив оружие на холостой взвод, Доктор осторожно повернул шлем в сторону, где только что видел движение, и резко нажал выключатель. Ярко блеснули жёлтым агатовым светом два глаза. Существо величиной с ягнёнка сидело, ослеплённое светом.

— Стой! — крикнул Кибернетик. — Не подходи к нему!

Но Доктор даже не обернулся.

— Наши скафандры выдерживают удар лазера. Чего ты, собственно, боишься? Есть всё-таки биосфера! Есть… Нет, это потрясающе, — у него же нет рта. И ног не видно! Как оно движется? Какой обмен веществ?

Доктор сделал ещё один шаг, чтобы лучше рассмотреть представителя этого неизвестного мира, и в ту же секунду раздался глухой, чавкающий звук, словно ударили ладонью по круто замешенному тесту. Существо съёжилось, вжалось в стену и стало медленно исчезать. Сначала исчезла его задняя половина. С секунду оно казалось барельефом, высеченным в скале каким-то древним художником. Но барельеф становился всё тоньше, линии постепенно стирались, и вот уже перед потрясённым Доктором не было ничего, кроме гладкой поверхности камня.