Королевство  - Джесс Ротенберг Страница 8

Когда я замечаю, что подсобный рабочий (г-н Касей назвал его «Чен») наблюдает за мной с другой стороны глубокого чистого пруда, предупреждающий колокольчик начинает громче звенеть в моих ушах. «Это – неправильно», – говорят мне его глаза.

Я прижимаю руку к груди, когда мой моторчик внезапно сбивается с ритма. И вдруг меня осеняет – я внезапно понимаю, для чего г-н Касей пригласил нас в Страну Зимы.

Добро пожаловать в Королевство…

Ваше желание для нас – команда к исполнению.

[00:11:09–00:11:10]

Д-Р ФОСТЕР: Вы спорили с Оуэном той ночью, когда он исчез?

АНА: Мы не спорили. У нас был разговор.

Д-Р ФОСТЕР: Очень эмоциональный разговор, как показывают записи с камер видеонаблюдения.

АНА: Он был расстроен.

Д-Р ФОСТЕР: Чем?

АНА: Тем, что случилось до этого.

Д-Р ФОСТЕР: Правильно. Посетительница сказала кое-что, да? Кое-что про тебя?

АНА: Да. Один из посетителей называл меня ужасными именами.

Д-Р ФОСТЕР: Что она сказала?

АНА: [Молчание]

Д-Р ФОСТЕР: Ана?

АНА: Она назвала меня монстром.

Д-Р ФОСТЕР: А почему, интересно, это так задело Оуэна?

АНА: Что Вы имеете ввиду?

Д-Р ФОСТЕР: Ну. . ты и есть монстр, в каком-то смысле. Разве Оуэн думал иначе?

Декабрь Гиацинтового ара

Двадцать один месяц до суда

Я чувствую острую, как клинок, внезапную боль. Мои глаза начинают гореть.

Что-то сочится, нет, течет из моих глаз. Какая-то инородная субстанция – мокрая, теплая, соленая на вкус, когда попадает на губы, как морская вода из Лагуны Русалок. Я подношу трясущиеся руки к щекам и осторожно дотрагиваюсь до них.

Я плачу.

«Папа не должен это видеть, – резко говорит Ева, и я отворачиваю лицо к стене. – Плач – это не волшебно».

Я резко отворачиваюсь, жадно глотая воздух. На секунду возникает ощущение, что руки г-на Касея трогают меня везде, пробегают сквозь волосы, ощупывают через ткань платья.

Я пытаюсь вздохнуть.

Он не трогал меня. ТАК не трогал.

Я думаю о Кае. Вспоминаю ее сладкую улыбку. Носик кнопочкой. Мягкий голос и блестящие глаза, большие и карие, как у косули. От воспоминания о том, как г-н Касей уводит ее вниз по арктическому коридору, на коже проступает липкий пот. Холодный.

Я никогда больше не позволю ему трогать ее.

«Ана? – в темноте рука Нии находит мою. – Ты в порядке?»

Я откидываюсь на подушку, тяжело дыша, с лихорадочно бьющимся сердцем – словно я бежала несколько дней. В каком-то смысле так и есть.

«Что случилось? – шепчет Ния. – Ты заболела?»

«Не думаю». Я подтягиваю колени к груди и дрожу. После того случая с г-ном Касеем мне каждую ночь снится один и тот же сон. И ночь за ночью, несмотря на все мои попытки, несмотря на все мои усилия бежать как можно быстрее, я не могу убежать от него.

Но не это пугает меня больше всего.

Хуже всего то, что я вообще вижу сны.

***

Я решаю поделиться своими тревожными наблюдениями с Папой во время регулярного утреннего осмотра. В конце концов, Волшебницы тоже могут ошибаться; время от времени нам требуется настройка.

«Ничего неправильного с тобой не происходит. Все прекрасно. Ты прекрасна», – улыбаясь, заверяет меня Папа. Его офтальмоскоп так ярко светит мне в глаза, что на секунду мне кажется, будто он может видеть мои мысли. «У тебя немного пониженный уровень железа в крови. Мы увеличим его дозу в твоем рационе и будем держать это на контроле. Но в остальном с тобой все в полном порядке. По крайней мере, физически».

Я киваю. «Спасибо!»

Он садится рядом со мной. «О чем ты думаешь, Ана?»

«Папа, я… – Я отвожу глаза от его озабоченного лица. – Я думаю, что сделала что-то такое, чего не должна была делать».

Папа морщит лоб. «Ты нарушила какое-то правило?»

Да. Нет. Это случилось не по моей вине.

Персоналу Королевства и Волшебницам запрещено взаимодействовать. Нам нельзя разговаривать. Я чувствую большой комок, застрявший в горле. Но правила не остановили г-на Касея. Что еще могло бы случиться, если бы Кая не согласилась идти вместо меня? Что еще мог бы он сделать? Внезапно во мне возникает новое чувство – словно опускается занавес, и я скрываюсь в тени – но дать ему название я не могу.

Я отвожу взгляд, не зная, что сказать, как. Не то чтобы я сделала что-то неправильное… я чувствую что-то неправильное, словно мой мозг не работает так, как должен, так, как всегда работал. Но как я могу объяснить это Папе? Как рассказать ему, что с некоторых пор в часы отдыха вместо того, чтобы обновлять свои приложения, или просматривать одобренную Королевством фильмотеку, или повторно сканировать свой архив произведений Шекспира, мой ум переносится в другой мир, полный страха, смущения и монстров собственного изобретения?

«Ана?»

Что-то со мной точно не так. Я знаю это. Какой-то исчезнувший нейронный путь; какое-то часто отказывающее, неисправное соединение. Что-то такое, что я не могу контролировать, что исподволь, потихоньку меняет меня. Сама мысль об этом вызывает у меня слезы. Что очень странно, потому что я не умею плакать. Плач не является частью моей программы.

«Ана, ты меня слушаешь?»

Я поднимаю на него глаза и улыбаюсь.

«Мне уже лучше, Папа. Я не хотела беспокоить тебя».

***

Сон окутывает меня еще много часов, как низко стелящийся туман, через который даже солнце не может пробиться. Даже Ния не может его прогнать. Я взяла ее с собой в Страну Сафари, потому что знаю, как она любит это место; к тому же сегодня исполняется ровно год, как Ния приехала в Королевство. В самые оживленные часы работы парка, обычно с 9 до 18, Супервизоры просят нас не путешествовать вместе – в конце концов, Волшебниц всего лишь семеро на несколько тысяч посетителей, которые каждый день приходят посмотреть на нас. Но на этой неделе мой рейтинг был особенно высоким, и поэтому Мама сделала мне подарок: этим вечером мне разрешено провести ровно один час свободного времени с любой из сестер на выбор.

Конечно же, я выбрала Нию.

Сегодня я заметила, уже в который раз, что она ведет себя немного… необычно. Тихая. Апатичная. Интересно, ест ли она все, что ей дают?