Консультант - Анна Волошина Страница 85

– Я не буду ходить вокруг да около, святой отец, – проговорила она хриплым, скрипучим голосом, так не похожим на запомнившийся ему мягкий альт. – Для вас есть два варианта развития событий. Первый. Вы, здесь и сейчас, рассказываете мне, что и почему произошло с отцом Родериком, настоятелем аббатства Святого Андрея. Тогда служащие Галактического Легиона арестуют вас, доставят на планету Легион и впоследствии дадут возможность выступить перед Сенатом Конфедерации Человеческих Миров в качестве свидетеля аферы, которую с вашей помощью провернули здесь, на Шекспире. Вас ждут бесконечные допросы и длительное тюремное заключение, но вряд ли смертный приговор. Если, конечно, кроме любви к лёгким деньгам и поражающей воображение глупости, вы не отметились уж слишком многими убийствами.

Ещё один человек, худощавый, подвижный, со шрамом через всю физиономию и почти совсем седыми волосами, собранными в хвост, поднёс девке воду в любимом стакане отца Пола. Пока она пила – медленно, словно через силу – каноник успел собраться с мыслями и уже вполне уверенным тоном поинтересовался:

– А второй вариант?

– Я уговорю моих старых друзей, – девка движением подбородка обозначила тех, кто его держал, громилу и ещё одну женщину в форме, выступившую из мрака, сгустившегося возле потухшего камина, – сделать вид, что мы не застали вас дома. И вы отправитесь со мной на Большой Шанхай. И расскажете, что и почему произошло с отцом Родериком, его сестре, Мори Пилар, урождённой Кабрера, более известной как Паучиха. Не спрашивайте, откуда, но она знает, что её брат был убит. Вы всё ей расскажете, отец Пол. Не будет сенатской комиссии, не будет тюрьмы. Вы умрёте. Но не сразу. Поверьте, вы захотите умереть и будете молить о смерти задолго до того, как вам её подарят. Так какой вариант вы предпочитаете? Лично мне больше нравится второй. Не придётся объясняться с Паучихой по поводу того, почему я не привезла ей убийцу брата, как требует от меня заключённый с ней контракт. Но выбор за вами. Только решайте быстрее, я устала и хочу домой.

Это было сказано так спокойно, так буднично, почти со скукой, что отец Пол поверил, сразу и безоговорочно. И благоразумно выбрал первый вариант.

– Мне предложили хорошие деньги…

– Это-то понятно, – перебила его дрянная потаскуха. – Бесплатно не работаю даже я. За что конкретно?

– Требовалось место для тренировочной базы. Закрытая планета хороша тем, что посторонние сюда не сунутся ни специально, ни случайно. Здесь можно спокойно развернуться, но строить времянку в необжитом районе долго, дорого и небезопасно. Тут такая эндемичная фауна… Кроме того, нужно было место преступления и его следы. Подходящее место я нашёл быстро. Аббатство Святого Андрея годилось лучше всего, там и так-то захолустье, а уж после мятежа и подавно. К мятежу, кстати, я отношения не имею, честное…

– Кто бы говорил о чести, – хрипло прокаркала женщина за столом. – Впрочем, верю. Но вы считаете, мятеж был спровоцирован извне?

– Убеждён в этом. Идея с монастырём понравилась, но в окрестностях шлялось слишком много народу, и…

– Куда вы дели монахов?

– Да там и было-то полтора инвалида, – отец Пол, похоже, оседлал любимого конька. – Этот монастырь никому не был нужен, его давно следовало закрыть. Я разослал братию по нескольким обителям молчальников, здесь это распространено…

Показалось ему, или мужчина со шрамом кивнул, словно подтверждая его слова?

– Ясно. А зачем понадобилось убивать отца Родерика?

– Я не убивал! – почти взвизгнул каноник, дёргаясь в держащих его руках.

Ему вдруг стало очень страшно. Сидящее у стола чёртово отродье словно стягивало к себе весь свет и весь воздух в комнате, лишало возможности отвести взгляд, вдохнуть полной грудью, внушало ужас самим своим присутствием.

– То есть… я подлил ему немного настоя наперстянки…

– Сердечнику, – кошмарная полуженщина-полукошка уронила лицо в ладони рук, упертых локтями в столешницу, и несколько секунд просидела неподвижно. Потом, не поднимая головы, поинтересовалась: – Он умер от отравления?

– Нет, он не умер! У него был сердечный приступ, и тут в монастырь явился этот докторишка, Диксон, и что-то такое сделал, и отцу Родерику стало лучше, а потом… клянусь, я больше ничего… только отобрал у него кольцо ордена и…

– Ещё раз, – медленно проговорила псевдомонашка, поднимая голову и втыкая в отца Пола взгляд разноцветных глаз, отчего он почувствовал себя бабочкой на булавке. – Зачем понадобилось его убивать? Подливать наперстянку, трепать нервы отнятым кольцом связи? Зачем? Что он мог, безобидный пожилой аббат с закрытой планеты?

– Он б-был и… и… иезуитом! – отца Пола уже трясло с головы до ног, зубы отчетливо клацали, он стал заикаться.

– И что с того?

– Четвёртый обет, – шагнул вдруг вперёд мужчина со шрамом. – Братья-иезуиты приносят четыре обета.

– М-да? – заинтересованно покосилась на него снизу вверх девица, вдруг начавшая выглядеть почти как обычный человек. – Вообще-то, их три. Послушание, нестяжание, целомудрие… откуда взялся четвёртый?

– Послушание непосредственно Папе. Отец Родерик при желании вправе был напрямую связаться если не с самим понтификом, то с канцелярией Ватикана уж точно. И тогда вся эта история очень быстро вылезла бы на свет Божий. Его нельзя было оставлять в живых или, как минимум, при средствах связи. Даже из обители молчальников он мог послать весточку через ретранслятор, который наниматели отца Пола так и не нашли, верно? Не нашли. Потому что как иначе смог получить твою весточку я?

– И ты знаешь всё это потому, что… – с обманчивой мягкостью произнесла женщина, но шрамоносец не дрогнул, лишь слегка опустил подбородок с ухоженной эспаньолкой, обозначая поклон:

– Позволь представиться: Альберто, смиренный мирской брат Ордена Иисуса. Ad majorem Dei gloriam [45].

И отец Пол, повисая в держащих его руках, отчётливо (и неподобающе для лица духовного) пробормотал:

– Твою мать…

Сухопарый мужчина, чью тонкую талию выгодно подчеркивал широкий пурпурный кушак, добродушно рассмеялся вслед молодой женщине в простом белом платье. Женщина скрылась в часовне Богоматери Скорбящей на платформе Мори, двери закрылись, а он всё стоял, посмеиваясь и рассеянно перебирая длинными музыкальными пальцами тонкую струйку фонтана.

– Моя будущая дочь насмешила вас, монсеньор?

Его преосвященство епископ Люсонский повернулся к Мори Пилар, задавшей вопрос, и кивнул, вытирая руку платком, извлеченным из рукава черной сутаны с пелериной и тридцатью тремя пурпурными пуговицами.

– Умна, как все ваши дочери, Пилар. Смела. И остра на язык. Я спросил, не желает ли она исповедаться…

– Катрина, я думаю, заявила, что пока она не крещена, её грехи вне вашей компетенции. А когда станет христианкой, вода крещения смоет всё, и каяться будет не в чем.