Харли Квинн. Безумная любовь - Пэт Кэдиган Страница 9

Харлин услышала звук рвущейся ткани.

Несмотря на то, что валики были обиты мягким материалом, человека они тащили очень сильно. Показалась голова Тони: волосы и лицо у него по-прежнему переливались золотыми блестками.

— Да вот же она! — закричал Тони. — Эй ты, девчонка, как там тебя зовут, а ну стой!

Он что, на самом деле полный идиот? Харлин засмеялась и покачала головой.

— Стой на месте, кому говорят! — несколько секунд Тони изо всех сил протискивался сквозь валики и наконец выбрался наружу без пиджака и в рубашке с оторванными пуговицами. Рубашка распахнулась, обнажая жирную, волосатую грудь.

Гвоздь вынырнул позади. Он лишился пиджака и галстука, кобура сбилась набок, а лицо побагровело от ярости.

— Ах ты, мелкая дрянь, я тебя прикончу!

— Сперва поймай меня, — протянула Харлин голосом бруклинской девчонки.

От злости бандиты не сразу заметили, что пол под ногами шатается. Харлин же от души веселилась. Громилы рванули вперед, чтобы схватить ее, но вдруг рухнули друг на друга. Девочка не удержалась от хохота, наблюдая, как они силятся встать. Неужели после ее проделки с валиками, они не заподозрили неладное?

Неужели они настолько глупые?

Нет. Они не сомневались, что она глупая. Что делало их еще большими идиотами.

За ними было так смешно наблюдать. Пока они пытались подняться с уходящего из-под ног пола, она достала баллончик с краской, наклонилась и выкрасила их лица в ярко-синий цвет. Бандиты взвыли от злости и боли. Они хотели протереть глаза, вот только руки у них намертво приклеились к полу. Внезапно Тони издал душераздирающий вопль: ему удалось оторвать руку, оставив на полу здоровенный лоскут кожи.

«Отлично, — подумала Харлин. — Болеть будет не одну неделю».

— Ах ты, мерзавка, — прорычал Гвоздь, по лицу которого, подобно ярко-синим слезам, стекала краска. — Клянусь богом, я тебя прикончу.

Его ладонь по-прежнему не двигалась, и он старался ее отодрать, не сорвав при этом кожу. Ноги у него прилипли к пластинам, скользящим в разные стороны с разной скоростью. Тони же просто скулил от боли.

— Мне нужно чем-то обернуть ладонь, — простонал он, вцепившись в рубашку Гвоздя. — Оторви рукав, я забинтую рану.

— Отвали!

Гвоздь стремительно отстранился, но Тони продолжал сжимать его локоть. Пока они толкались, пистолет Гвоздя выпал из кобуры. Тони потянулся к оружию, но Гвоздь схватил пистолет первым.

— Убери оружие, — всхлипнул Тони, — пока ты не…

Раздался оглушительный звук. Харлин отшатнулась и упала. В ушах у нее зазвенело. Сначала ей показалось, что взорвался весь павильон. Сильно завоняло гарью, словно прямо перед ней вспыхнул ящик фейерверков. Она села, придерживая пояс. Никакой это был не фейерверк. Гвоздь выстрелил в своего напарника, и теперь у Тони не было лица. Пластины продолжали ездить из стороны в сторону, а Тони по-прежнему стоял на коленях, вцепившись в рукав Гвоздя, чтобы оторвать кусок ткани и перебинтовать ладонь. Наверное, если бы напарник не прострелил голову Тони, его лицо скорчилось бы в жалобную рожу, мол: «Видишь! Я же тебе говорил!».

Гвоздь смотрел на него во все глаза, будто это была очередная глупая выходка Тони. Через пару секунд мертвое тело свалилось на пол, медленно и грациозно, словно умирающий лебедь на балетной сцене.

Это была последняя капля. Харлин расхохоталась.

Она смеялась так долго и так громко, что у нее вновь зазвенело в ушах. Попыталась встать и тут же повалилась обратно, держась от хохота за живот. Пояс сполз с плеча, бутылочки с краской, клеем и блестками рассыпались вокруг. Но девочка все равно смеялась и не могла успокоиться. Откатившись подальше от окровавленного трупа, она продолжала хохотать, молотя по полу руками и ногами.

— Ты просто бесчувственная маленькая мразь! Выродок! Думаешь, это смешно?

Разъяренный голос привел Харлин в чувство. Перестав смеяться, она вскочила. Гвоздь никак не мог выпрямиться. Его пистолет тоже прилип к полу.

— Хочешь повеселиться? — Искаженное яростью лицо Гвоздя походило на уродливую, синюю маску. — Дай мне только выбраться отсюда, и я покажу тебе, как смеяться.

Харлин огляделась, заметила дверь с надписью «Выход» и ринулась к ней.

«Из этой истории получился бы отличный мультфильм», — подумала она. Взрослый мужчина гоняется за маленькой девочкой в темноте по парку, крича, что он заставит ее подавиться собственным смехом.

Впрочем, до этого лучше не доводить.

Харлин не собиралась проверять, удалось ли Гвоздю оторвать пистолет от пола. По задумке, громила должен был застрять там, задыхаясь и кашляя от ярости, и все же он продолжал ее преследовать. Бандит неумолимо гнался за ней. Она глянула назад, и ей показалось, что Гвоздь совсем близко.

Девочка побежала быстрее, преодолела ту часть парка, где располагались кафе, и очутилась на пляже. Может, удастся спрятаться в одной из игровых кабинок? Или лучше спрыгнуть в воду? Вдруг Гвоздь не умеет плавать? Она быстро отвергла эту мысль: все взрослые умели плавать. Или, по крайней мере, большинство из них.

Правда, многие из них плавали плохо и отказывались лезть в воду в одежде.

Но из одежды на преступнике были только трусы, рубашка и ботинки: все остальное приклеилось к полу павильона аттракционов. Харлин надеялась, что он не сразу решится прыгнуть в воду за ней, и она успеет отплыть подальше. Вряд ли он сможет задержать дыхание так долго, как она. Особенно после погони. У самой Харлин дыхание пока еще не сбилось: занятия гимнастикой выработали выносливость.

Добежав до пирса, девочка свернула направо, пристально разглядывая мерцающую поверхность воды. Она прыгнет с пирса, словно летучая рыбка…

Неожиданно чудовищный вес придавил ее к деревянным доскам.

— Ну что? — просипел ей на ухо Гвоздь. — Тебе все еще смешно?

Он придавил ее коленом, чуть не раздавив, будто мошку. Ей не удавалось даже набрать в легкие воздух, чтобы закричать. Вдруг он схватил ее за шею и рывком поднял на ноги. Бандит запыхался. Голос у него звучал особенно злобно.

— Знаешь, что еще веселее? Этот извращенец, приятель Дельвеккьо. Если тебе так уж понравилась мертвая рожа Тони, то там ты вообще помрешь от смеха. — Гвоздь швырнул ее навзничь и встал перед ней на колени. — Давай я покажу, что тебя ждет…

— Немедленно отпусти ее, сукин сын!

Раздался громкий удар. В лицо Харлин брызнула кровь. Голова бандита дернулась в сторону, да так, что тот стукнулся ухом о плечо. Потом он повалился на бок, и Харлин увидела перед собой женщину с огромным молотом в руках.

— Мамочка! — Харлин бросилась в ее объятия и прижалась лицом к маминому плечу.

* * *

Мама молча прижала ее к себе. Харлин чуть было не расплакалась, но мама не плакала: она была сильной и смелой, и она по-прежнему сжимала в руке увесистый молоток.