Голос тех, кого нет - Орсон Скотт Кард Страница 9

Угрызения совести и боль того дня еще больше связали Либо и Новинью, заставили полагаться друг на друга. Тьма свела их ближе, чем свет. Свинксы казались опасными и непонятными — люди всегда были такими, а между Пипо и Либо висел теперь незаданный вопрос: чья вина? Они оба пытались успокоить друг друга, но это не очень помогало. И единственным добрым и надежным другом в мире Либо была Новинья, а в мире Новиньи — Либо.

И хотя у Либо были мать и родные и они с Пипо каждый день возвращались домой, Новинья и Либо вели себя так, будто Станция Зенадорес — их остров, а Пипо — любящий и любимый, но такой далекий Промпоро. Пипо иногда думал: «А кто у нас свинксы — Ариель, ведущий юных влюбленных к счастью, или Калибан, жаждущий убийства?»

Через несколько месяцев смерть Корнероя отошла в область воспоминаний и на Станцию возвратился смех, хотя уже не такой беспечный, как раньше. К тому времени, как им исполнилось по семнадцать, Либо и Новинья были так уверены друг в друге, что часто говорили о совместных планах на пять, десять, двадцать лет вперед. Пипо никогда не спрашивал их о матримониальных планах. «В конце концов, — думал он, — они учат биологию с утра до ночи. Рано или поздно им придет в голову исследовать и эту область стабильной и общественно приемлемой формы размножения». Тем временем они ломали себе головы над вопросом, как, собственно, размножаются свинксы, ведь у самцов нет соответствующего органа. Их прикидки возможных вариантов совмещения генетического материала почти всегда переходили в невероятно непристойные шутки, и Пипо стоило большого труда делать вид, что он ничего не слышит.

В эти несколько коротких лет Станция Зенадорес служила приютом двум дружным блистательным молодым людям, которые иначе были бы обречены на холодное одиночество. И конечно, никто из них и подумать не мог, что идиллия кончится вдруг и навсегда при обстоятельствах, которые повергнут в трепет все Сто Миров.

А началось все так просто, так обычно. Новинья сидела и старательно разбирала генетическую структуру прибрежного тростника — приюта всяческой мошкары — и вдруг поняла, что в состав клетки естественной частью входит возбудитель Десколады. Она вывела на экран компьютера несколько других клеточных структур, превратила изображение в голограмму, оглядела со всех сторон. Возбудитель Десколады был всюду.

Она окликнула Пипо, который просматривал записи, сделанные после вчерашнего визита к свинксам. А в это время компьютер сравнивал все клетки, образцы которых были у Новиньи. Вне зависимости от функции ткани, от вида животного или растения все клетки оказались до предела насыщенными Десколадой, а химический состав возбудителя всюду совершенно и полностью идентичен.

Новинья ожидала, что Пипо кивнет, скажет ей, что это выглядит многообещающе, и предложит свою гипотезу. Вместо этого он сел рядом, сам несколько раз повторил операцию, потом спросил, как работает компьютерная программа сравнения и что именно делает с человеческим телом Десколада.

— Мама и папа сами не знали, чем это вызвано, но возбудитель Десколады высвобождает небольшое количество белка, вернее, псевдобелка — ну, мне так кажется, — и этот белок атакует генетическую молекулу, начинает с одного конца и расщепляет ее на две нити посередине. Поэтому они и назвали его Десколадором — он развязывает человеческую ДНК.

— Покажи мне, что он делает в клетках местных жителей.

Новинья создала имитацию.

— Нет, не только молекулу гена — всю клетку вместе с окружением.

— Это все в ядре, — ответила она и расширила поле, чтобы включить другие варианты. Теперь компьютер работал медленнее: каждую секунду он прокручивал миллионы возможных сочетаний ядерного материала. В клетке тростника «развязанный» ген освободил несколько разошедшихся в стороны ниточек белка. — А у людей ДНК пытается восстановиться, но освободившийся белок лезет в цепи, и клетка за клеткой буквально сходят с ума. Иногда они начинают бешено делиться, как при раке, иногда просто отмирают. А важнее всего то, что в человеческом теле возбудители Десколады размножаются, как кролики весной, и перескакивают из клетки в клетку. Правда, у местных животных они и так живут в каждой клетке.

Но Пипо уже не слушал того, что она говорила Когда Десколадор покончил с клетками тростника, Пипо просмотрел все типы клеток подряд.

— Они не просто похожи, это одно и то же! — воскликнул он. — Одно и то же!

Новинья не увидела сразу то, что заметил он Что одно и то же? И времени на вопрос у нее тоже не было. Пипо уже вылетел из кресла, схватил куртку и открывал дверь. Снаружи моросил мелкий дождик Пипо остановился, только чтобы бросить ей:

— Скажи Либо, пусть не ходит за мной. Покажи ему имитацию. Посмотрим, сможет ли он разобраться до моего возвращения. Он поймет — это ответ. Настоящий ответ. На все наши вопросы.

— Расскажи мне.

Он рассмеялся:

— Не жульничай. Пусть Либо тебе расскажет, если сама не видишь.

— Куда ты?

— Спросить свинксов, прав ли я, конечно! Но я уверен, что прав. И даже если они солгут… Если я не вернусь через час, значит, я поскользнулся на мокрой траве и сломал ногу.

Либо не успел посмотреть на имитацию. Заседание комиссии по планированию сильно затянулось из-за больших дебатов по поводу того, стоит или не стоит расширять территорию пастбища и за счет чего это делать. После заседания Либо зашел в бакалею и купил продуктов на неделю. К тому времени, когда он вернулся на Станцию, Пипо отсутствовал уже четыре часа, начало темнеть, а дождик перешел в мокрый снег. Либо с Новиньей немедленно отправились искать его, опасаясь, что им придется долго обшаривать ночной лес.

Они нашли его почти сразу. Тело уже остывало на снегу. И свинксы даже не посадили для него дерева.

Мне очень жаль, что я не могу выполнить Ваше требование и сообщить более подробные данные об ухаживании и брачных ритуалах аборигенов Лузитании. Я понимаю, это повергнет Вас в крайнее беспокойство. Впрочем, вероятно. Вы уже пребываете в этом состоянии, и именно оно заставило Вас просить Ксенологическое Общество наложить на меня взыскание за отказ сотрудничать с Вами.

Когда наши будущие ксенологи жалуются, что я не умею добывать правильные сведения из бесед с пеквенинос и наблюдений за ними, я всегда рекомендую им перечитать список ограничений, наложенный на меня законом. Я не имею права брать с собой на место контакта более одного помощника. Мне запрещено задавать вопросы, из которых пеквенинос могут сделать выводы о характере человеческой культуры. Нельзя «подбрасывать» им информацию, чтобы понаблюдать за реакцией. Нельзя оставаться с ними более четырех часов подряд, нельзя пользоваться в их присутствии продуктами технологии, кроме одежды, а значит, камерами, магнитофонами, компьютерами, а также карандашом и бумагой. Мне даже запрещено наблюдать за пеквенинос без их ведома.

Короче: я не могу сообщить Вам, как размножаются пеквенинос, потому что они ни разу не делали этого в моем присутствии.