Земля - Валера Дрифтвуд Страница 9

Рина ждёт, что Ййр продолжит рассказ, но тот без слов уходит проверить, как там дела у Толстобрюшки.

–Рональд Финч стал бы выдающимся учёным,– Рина повторяет чьи-то очень давние слова, ведь это всё, что ей известно.– Он погиб здесь, в море, много лет назад. Кажется, девять или десять. И свою работу о страфилях он так и не закончил. Такой нелепый случай…

Сэм вытирает руки полотенцем и как-то смешно оглядывается на дверь, в которую вышел подсобщик.

* * *

Рина идёт мыться первая – «дамы вперёд»,– говорит Сэм. Возвращается она через добрых полчаса, и Сэму немного неудобно видёть её настолько домашней: в зелёной смешной пижаме и с полотенцем на голове. Рина тоже слегка смущается, хотя и старается не подать вида.

Лицо у неё румяное и довольное, совсем не то, что утром.

–Я поставила там стаканчик под зубные щётки, у окна,– Рина вежливо улыбается.– Иди, пока не стемнело.

–Да, мыться при свечах и в одиночестве – зря парафин переводить,– сразу соглашается Сэм.

Из Дальней можно попасть сразу в коридор, но вроде бы этим путём до помывочной добираться чуть дальше, и он решается пройти через «козлятник» и кухню. В конце концов, ещё не стемнело и это просто уродливая коза.

Уродливая коза похаживает по циновкам у себя в углу – ноги нелепо длинные, и телосложением она скорее смахивает на крупную худую собаку. На человека она не обращает особого внимания.

Впрочем, на кухне в этот вечерний час ненамного-то легче.

–Кнабер, эй,– бледноглазый орк сидит на своей царь-койке и жрёт из банки половинки персиков.– Ты смотри там. Не ошпарься. Непривычно тебе по-здешнему мыться? Так я могу присмотреть.

После чертовски быстрых и одиноких гигиенических процедур, во время которых не ошпариться и не обжечься удалось только чудом, Сэм влетает в Дальнюю с коридора и быстро запирает дверь на задвижку. Потом на всякий случай запирает и вторую дверь.

–С тобой всё в порядке?– Рина свечу зажигать не стала, расчёсывает пушистые, быстро сохнущие волосы.

–В порядке. Да.– Сэм отвечает автоматически. Яростно вытирает голову футболкой, бросает футболку на изголовье своей кровати и забирается под одеяло.

Он потом долго не может уснуть – сначала долго говорит Рине что-то про разруху и запустение, которые он здесь углядел, потом переключается на их – его – будущую работу, что обязательно нужно сделать нечто по-настоящему серьёзное и восхитительное.

–Ты сможешь, Сэм,– голос Рины из густеющих сумерек звучит сонно, но вполне искренне.– По-другому и быть не может.

Сэм толкует вполголоса ещё о возможном скандальном романе этого подсобщика не то с Элис Вестмакотт, не то с госпожой Брук, не то даже – чушь какая!– с ними обеими, и о том, точно ли Рон Финч погиб от простого несчастного случая, мало ли они с орком тогда не поделили что-то.

Рине, конечно, было бы так интересно с ним поболтать… только после такого дня очень спать хочется. Она собирается сказать Сэму: «Когда мы только пришли, я заметила: у крыльца нижняя ступенька светлая, совсем новая. Ийр крылечко починил». Почему-то на грани яви эта ступенька чудится Рине важной деталью происходящего, но вслух сказать она не успевает.

И вот уже по-настоящему спит.

Комментарий к главе 6

* Примечание просто так: большинство орчинек действительно знают толк в некоторых аспектах долгого хранения вещей, ведь отправляясь кочевать со стабильной зимовки, они всё подряд с собою, как правило, не тащат. Лютая пижма и впрямь помогает хранить тряпки от негодяйских насекомых, а по слухам, ещё и от плесени. Мисс Толстобрюшка (вернее Potbelly)– реально существующий в нашем мире тип печки, но уже преимущественно утративший актуальность; в нашей стране похожую конструкцию за очертания корпуса прозвали богачкой, а позже и буржуйкой. Royal – также существовавшая марка печатных машин, стильные были, заразы, но, как правило, требовали изрядной силы пальцев. Последнее, впрочем, справедливо для всех известных мне механических пишущих машинок. Да чего скрывать, я когда-то по первости даже на нашей родной электрической «Ивице-М» чуть себе все пальцы не ушатал.

Когда сон покидает Рину, комната наполнена персиковым нежным светом. Рина, повернув голову видит в окно рассветное небо без единого облачка. Вылезать из-под одеяла будет зябко: за ночь дом остыл, но долго разлёживаться не хочется.

Это правда. Она здесь, в Страфилевом краю, пусть пока и немногое успела рассмотреть за пределами станции. Но день обещает быть долгим и солнечным, и, ох, может быть, удастся увидеть настоящую живую страфиль…

Спящий Сэм такой очаровательно взлохмаченный – ну ещё бы, он даже не успел вчера толком просушить волосы на ночь. Косые утренние лучи подбираются к самому лицу; жаль, на окнах нет штор. Тогда бы можно было потихоньку подойти на цыпочках и подвинуть край занавески, чтобы Сэм мог добрать ещё немного утренней дрёмы. Между их кроватями метра два с лишним. Пятно солнечного света смещается быстро, золотит на его руке светлые волоски, вот-вот коснётся лба. Наверное, лоб Сэма сейчас приятно-прохладный. А укрытое одеялом тело – жаркое после ночного сна… Рина даже различает тень от ресниц на его щеке. Доведётся ли ещё когда-нибудь увидеть его таким – милым, тихим и беззащитным?

Так, хватит уже вздыхать понапрасну.

Начало такого дня – время деяний.

Нужно встать, привести себя в порядок. Узнать, есть ли на станции запас кофе,– Рина не уверена, прихватил ли Сэм с собой пачку-другую,– и если кофе имеется, то сварить.

Рина решительно спускает на циновку босые ноги. Толстая циновка всё-таки приятнее, чем голый деревянный пол. Тянется за тёплыми носками…

Нелюдской вопль, гортанный, переливистый, лишь немного приглушённый стенами станции – начисто сметает все внятные мысли.

* * *

Подсобщик в одних портках орёт с веранды на остров. Перегнулся слегка через толстые перила наружу закинул голову и орёт неизвестно что.

Крик был не таким уж долгим: всего несколько секунд понадобилось людям, чтобы подскочить и прибежать прямо к месту действия.

–Что случилось?– интересуется девчура слегка дрогнувшим голосом.

–Ты – что – творишь?– уточняет бугайчик.

Ййр переводит дух, не оборачиваясь. В руке у него кружка горячего чаю – исходит паром на зябком ещё утреннем воздухе. Орк прихлёбывает питьё и отвечает по очереди на оба существенных вопроса.

–Солнце встало. Крылатых с молодым днём проздравляю.

До троих на веранде долетает ответный крик. Сэм, тихо охнув, указывает рукой, но Рина и сама уже видит в рассветном небе над деревьями силуэт летящего существа.

Босиком на холодной веранде Рине делается жарко, сердце сокрушительно колотится. Вцепиться взглядом, рассмотреть – но в глазах отчего-то плывёт.