Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде Страница 9

Я обернулась, вскочила, сцапала Пятницу за лямки штанишек и осторожно высвободила два хрустальных бокала из его шаловливых ручонок. Затем подвела его к игрушкам и усадила посередине комнаты. Он посидел секунды три и заковылял в сторону ДХ-82, маминого лентяя-тилацина, который дрых в ближайшем кресле.

Когда Пятница больно дернул его за усы, ДХ-82 взвизгнул, затем встал, зевнул и направился к миске. Пятница двинулся за ним. А я — за Пятницей.

— В ухо? — послышался голос Джоффи, когда я вошла в кухню. — И как, получилось?

— Похоже на то, — ответил принц. — Мы обнаружили его мертвым в саду.

Я подхватила Пятницу, уже изготовившегося залезть к ДХ-82 в миску, и унесла его в гостиную.

— Извини, — сказала я, — он сейчас всюду лезет. Расскажи мне о Суиндоне. Многое изменилось?

— На самом деле нет. Рождественские огни стали гораздо красивее, линия воздушного трамвая прошла прямо через Центр Брунела, [18]и теперь в городе двадцать шесть разных супермаркетов.

— Что, жители стали так много есть?

— Мы стараемся изо всех сил.

Джоффи с Гамлетом вернулись и поставили перед нами поднос с чайными принадлежностями.

— Твой дронтенок — это просто жуть кошмарная! Пытался клюнуть меня исподтишка!

— Видимо, ты его чем-то напугал. Как папа?

Джоффи, для которого данная тема была весьма щекотливой, решил не присоединяться к нам, а лучше поиграть с Пятницей.

— Давай, парень, — сказал он. — Выпьем и малость погоняем шары.

— Отец надеялся тебя застать, — сказала мама, как только Джоффи и Пятница ушли. — Как ты, наверное, догадываешься, ему снова не повезло с Нельсоном. Когда он появляется дома, от него зачастую несет порохом, и мне очень не нравится, что он ошивается вокруг этой Гамильтон.

Папа представляет собой нечто вроде странствующего во времени рыцаря. Одно время он служил в ТИПА-12 — Хроностраже, отделе, контролирующем темпоральные потоки. Потом уволился из-за разногласий, касающихся контроля над течением времени и мошенничества в этой области. Хроностража сочла его слишком опасным и устранила: в ночь его зачатия внезапно постучали в дверь, и в результате вместо него родилась тетушка Эйприл.

— Значит, Нельсон все же погиб при Трафальгаре? — уточнила я, припомнив папины временные проблемы.

— Да, но я не уверена, что так было задумано изначально. Именно поэтому, как утверждает твой папаша, ему и приходится работать в таком тесном тандеме с Эммой.

Под Эммой, конечно, подразумевалась леди Гамильтон, возлюбленная Нельсона. Она-то и рассказала папе об устранении адмирала. Вот только что она больше десяти лет была замужем за лордом Нельсоном, а в следующий момент вдруг оказалась опустившейся шлюхой в Кале. Представляю, какое это было потрясение! Мама придвинулась ко мне.

— Между нами, я начинаю думать, что Эмма немного того… Эмма! Как приятно, что вы к нам вышли!

В дверях стояла высокая краснолицая женщина в бархатном платье, явно знававшем лучшие времена. Несмотря на последствия многолетней дружбы с бутылкой, дама сохранила остатки прежней красоты и очарования. В юности она, по-видимому, была ослепительна.

— Здравствуйте, леди Гамильтон, — сказала я, вставая, чтобы пожать ей руку. — Как ваш супруг?

— Пока мертв.

— Мой тоже.

— Вот облом!

— О! — воскликнула я, недоумевая, где леди Гамильтон подцепила это словечко, хотя, если подумать, ей наверняка были известны выражения и покрепче. — Это Гамлет.

— Эмма Гамильтон, — вкрадчивым голосом произнесла она, стрельнув глазами в сторону несомненно красивого датчанина, и протянула ему руку. — Леди.

— Гамлет, — ответил он, целуя ее руку. — Принц.

Она тут же захлопала ресницами.

— Принц? Случаем, не из какой-нибудь знакомой мне державы?

— Случаем, из Дании.

— Мой… покойный друг совершенно безжалостно обстреливал Копенгаген в тысяча восемьсот первом году. По его словам, датчане сражались отважно.

— Мы, датчане, любим драки, леди Гамильтон, — с непередаваемым обаянием ответил принц. — Хотя сам я не из Копенгагена. Я родом из небольшого города на побережье, из Эльсинора. Там у нас замок. Не очень большой. Всего шестьдесят комнат да гарнизон в двести солдат. Зимой там немного мрачновато.

— И призраки есть?

— Один точно имеется. А что делал ваш покойный друг, когда не обстреливал датчан?

— Да так, ничего особенного, — небрежно ответила она. — Воевал с французами и испанцами, оставлял части тела по всей Европе, как требовал этикет того времени.

Повисло молчание, во время которого они не сводили друг с друга глаз. Эмма начала обмахиваться веером.

— Бог мой! — пробормотала она. — От всех этих разговоров о частях тела меня в жар бросило!

— Вот-вот! — вскочила на ноги мама. — Именно! Я не потерплю подобных намеков в своем доме!

Эмма с Гамлетом опешили от такого взбрыка, но мне удалось оттащить маму в сторону и прошептать:

— Мам! Не суди их строго. В конце концов, оба они одиноки, а интерес Гамлета к Эмме может отвлечь ее кое от кого другого.

— Другого?..

Прямо-таки слышно было, как вращаются у нее в голове шестеренки. После долгого молчания она вздохнула, повернулась к гостям и широко улыбнулась.

— Милые мои, почему бы вам не прогуляться по саду? Там такой нежный, прохладный ветерок, а беседка в розарии совершенно очаровательна в это время года.

— Может, самое время выпить? — с надеждой спросила Эмма.

— Не исключено, — ответила мама, которая явно пыталась держать леди Гамильтон подальше от бутылки.

Эмма не ответила. Она просто протянула руку Гамлету, тот любезно принял ее и уже хотел распахнуть перед дамой двери, но Эмма остановила его, прошептав: «Не через французское окно», — и повела через кухню.

— Как я уже говорила, — сказала мама, садясь, — Эмма славная девушка. Кекса хочешь?

— Да, пожалуйста.

— Ешь, — сказала мама, передавая мне нож. — Отрезай.

— Скажи, — начала я, осторожно распиливая кекс, — Лондэн не приходил?

— Ты о своем устраненном муже? — ласково ответила она. — Нет, боюсь, не приходил. — Она ободряюще улыбнулась. — Надо бы тебе посетить один из вечеров в нашем Обществе анонимных утратотерпцев. У нас как раз завтра встреча.

Как и в мамином случае, все свидетельства существования моего мужа были уничтожены. Но в отличие от мамы, чей супруг то и дело возвращался, выныривая из потока времени, мой муж Лондэн обитал только в моих снах и воспоминаниях. Больше никто ничего о нем не ведал и не помнил. Мама знала про Лондэна только потому, что ей рассказала я. Для всех остальных, включая и родителей Лондэна, я страдала от какого-то непонятного умственного расстройства.