Пока драконы спят - Александр Шакилов Страница 9

И началось.

В дверь постучали. Побледнев, хозяйка скрестила руки на груди, чем вызвала недоумение завсегдатаев – с каких это пор она молит Проткнутого о помощи?!

Стук усилился. Дверь дрожала так, будто по кленовым доскам молотили сотни крохотных кулачков, слабых по отдельности, но опасных вместе.

Вот тогда щитом скрещенных копий не побрезговал даже щукарь. А ведь щукари издревле поклоняются Водану, виновнику Потопа, богу, скачущему по волнам на пахаре-осьминоге. Ой не простит Водан измены, нет, не простит!

Уже не простил.

Дверь вырвало из косяка – будто вышибло булавой зубы из раздробленной в щепки челюсти. Избушка протяжно вздохнула, пламя в камине пыхнуло, на миг озарив проем, сплошь заполненный махонькими злобными личиками.

Старуха что было мочи заорала:

– Игоши пришли!!!

Камин погас. Завизжал от боли щукарь:

– Нет! Не-э-э-эээ!.. А-а!.. Не-э-ээ на-а-ааад-да-аа!!!

Тьма ответила на его крик детским агуканьем. Так груднички выказывают радость на руках матерей после обильной молочной трапезы. И так же смеются утопленники, вкусив чужой крови.

Сначала Эрик вырывался, кричал и размахивал кулаками. Ему было… не больно, нет. Просто… гадко? Брезгливостью он не отличался – запросто мог наловить в ручье саламандр, зажарить на костре и съесть. Сестренка Хильд морщилась и зажимала рот, когда Эрик сдирал кожу с гадюк и потрошил лягушек. Она говорила, что в пищу употреблять можно лишь мясо разрешенных животных. «Кем разрешенных?» – смеялся тогда Эрик, зная, что сестра обязательно поведает ему о Заповедях Проткнутого…

Громче заорал щукарь, вернув Эрика из прошлого во мрак избушки. Оглушенный воплями и подмятый нежитью мальчик с удивлением понял, что поцелуи маленьких холодных губ ему даже приятны. Крохотные пальчики раздевали Эрика, трогали живот и руки, запястья и шею. «Игоши пришли? Ну и что с того?» – благостно улыбался мальчишка, развалившись на лавке и наслаждаясь ласками ледяных ладошек.

На мгновение в избушке стало светло – это огнедув исторг из глотки факел пламени. В отблесках огня извивались младенцы, облепившие посетителей избушки. Беззубые рты нечисти впивались в людскую плоть. Там, где только что сидела Гель, шевелился клубок локтей, лысых затылков и белых попок. Вопли жертв заглушал один звук – чавканье. Детишки обгладывали добычу, слизывали кровь.

«Зачем кричать, нарушая покой?» – не мог понять Эрик. Ему нравилось кормить собой малышей, ему хотелось так умереть.

Еще одну испепеляющую отрыжку огнедув направил между дубовых столов. Не тронув посетителей, огонь поджег кубло игошей. Мертвечина отлично горела – светло и жарко, будто не илом речным пропиталась, а пару лет сохла на солнцепеке, подставляя ветрам тонкие косточки.

Блеснул меч Снорри Сохача, измарался черной дрянью из рассеченного пополам трупика. Хладное железо, по рунной гравировке залитое серебром, отправляло игошей на Суд к Проткнутому. Меч творил вторую смерть – его обладатель лишь двигался по избушке, сопровождая металл, зажатый в ладони. Меч счищал тела-наросты с щукаря, Урд Криволапой и хозяйки кабака, с малышки Гель и кефалофора, в суете потерявшего любимую голову. Меч по имени «Шип ран» насвистывал песнь тлена.

Хлюпанье, брызги, огненные струи…

Жердяи, сталкивающие игошей лбами…

А потом все закончилось.

Бетон, осколки витражей, изогнутая арматура. Скелеты небоскребов сплошь в дырах от энергетических трассеров, выпущенных штурмовиками. Огромный бассейн морской воды разбавлен нефтью и бензином, кислотой и стоком канализации. То тут, то там плавают мумии, не тронутые гнилью. Даже каланы не рискуют жрать отравленное мясо, даже чайки пролетают мимо.

Мерно перебирая концентратом лап, драконы-рю огибали отмели из мусора. На энергетически стабильных спинах фантомов восседали фигуры в доспехах, украшенных жемчужинами.

Икки грустил, Мура тоже.

Да и чему радоваться? Поражению в битве? Отец сказал, что у братьев не было шансов. Пасть в первом бою – карма всех воинов, населяющих Топь. Даже Сумиеси [8]не смог бы противостоять пришельцам из сопредельного Мира, сочини он хоть сотню магических танка [9], хоть десять тысяч строк без рифмы…

И все же как могла Топь допустить, чтоб ее воспитанники запутались в девичьих косах?!

От горьких дум Мура отвлекался рыбной ловлей. Повертев головой, он хрустнул шейными позвонками. Его шлем-кабуто завибрировал, сквозь прорези для глаз вытолкнув два луча, – два энергогарпуна ударили в очес и поразили цель. От напряжения вздулись вены на шее, но Мура сумел-таки выдернуть на поверхность здоровенного, килограммов на двадцать, окуня. Не моргая, чтобы рыбина не сорвалась, Мура подвел окуня к пасти дракона и лишь после того, как клыки сомкнулись на полосатом теле, погасил гарпуны.

Сам-то Мура не голоден – до еды ли сейчас? Но накормить шестиметрового рю не помешает, ведь тот потребляет уйму энергии. Для поддержания его целостности нужны значительные ресурсы. Органика для этих целей вполне годится, и чем больше ее, тем лучше. Сто двадцать восемь зубов дракона способны перекусить стальную балку, а уж окуня и подавно.

Энергомонстр и его наездник двигались по дуге мимо ржавого буксира, дрейфующего в никуда. Над фотоэлементами, прикрытыми мигательными перепонками, гордо торчал гребень с кольцом упряжки.

Отец поведал братьям, что ведьмы забрали у них нечто ценное, без чего жизнь – не жизнь вовсе, а креветочная шелуха под каблуком.

«Идите и верните свое», – сказал отец.

«Да! Мы вернем!»

И вот Икки в пути, Мура не отстает от брата.

Отец объяснил сыновьям, что ведьмы издавна воруют таланты воинов. Зачем? Никто не знает. Говорят, ведьмы выплескивают терабайты знаний в атмосферу родного Мира, где талант витает сам по себе – и однажды, через миг или год спустя, он войдет в крестьянина на рисовом поле, младенца в люльке или в бродягу при смерти…

Драконы вдруг принялись рьяно сканировать пространство вокруг. Нервозность энергомонстров передалась братьям. Они завертели головами, высматривая причину волнения. Ощутимые разряды электричества впились в крестцы наездников, что означало: «Боевая тревога! В укрытие!»

Парни доверились чутью рю, позволив тем нырнуть в холл полузатопленного небоскреба.

Видеокамеры драконов вмиг установили соединение с сетчатками глаз братьев. Картинка в режиме реального времени: блестящая от смазки подземка заряжает батареи на крыше здания в полуквартале выше по улице. Над подземкой парит огромная нимфалида-траурница. Двухметровые крылья нимфалиды, бурые сверху, черные снизу, величаво трогают воздух.