Автоматная баллада - Андрей Уланов Страница 9

У Коляна в этом смысле опыта куда больше, чем у меня. «КО-44» с ПУ — карабин трёхлинейный, образца 44-го, с прицелом оптическим… он счёт ведёт не с последней войны — с предпоследней.

— Доброе утро.

— Утро добрым не бывает, шемуля! — словно в подтверждение своих слов Евграфыч продемонстрировал Шемяке одну из своих лучших, на целых семь зубов, улыбок.

Сторонний человек при этом запросто мог бы и сбледнуть — удар, лишивший Евграфыча большей части зубов, основательно задел также лицевые нервы. И хотя обычно лицо старого следопыта выглядело почти нормально — полдюжины давно затянувшихся шрамиков не в счёт, подобными украшениями мог бы похвастать каждый третий мужик его лет, — стоило ему лишь попытаться улыбнуться, как правую сторону лица перекашивало совершенно жутким образом. Сергей знал, что минимум дважды подобные ухмылки едва не стоили Евграфычу жизни — причём во второй раз «мутанта» даже успели облить бензином.

Шемяку же эта улыбка могла испугать разве что едким чесночным запахом — чего бы старик ни сожрал на завтрак, шибало у него сейчас из пасти здорово, метра на три.

— Это кому как.

— Тож верно, — кивнул Евграфыч. — У дураков и мутантов, как обчеизвестно, всё не как у людев. Мож и утро тож. Давно с промысла-то?

— Второй день. А ты?

— Пятый. Ходил с Юркой-Скелетом и Лампочкой к Дальнему Острову.

— И как?

— Так себе. А у тебя?

— Аналогично.

Этот ритуал всегда казался Айсману забавным — с одной его стороны считалось обязательным спросить, как идут дела у брата-следопыта, с другой же хвастаться удачным уловом считалось дурной приметой. Равно как и жаловаться на пустышку, если вернулся живой и относительно целый — значит, тётке Фортуне твоё рыло ещё не окончательно наскучило.

Впрочем, если у человека есть глаза и голова и он умеет ими, особенно последней, пользоваться…

К примеру, на Евграфыче из-под его старой вязаной безрукавки выглядывает чёрная рубаха — по виду новенькая… как бы даже и не шёлковая. Это раз. А два — Юра-Скелет на скелет внешне совсем не похож, а похож он на шкафчик два на полтора метра. Говорили, что два года назад, потеряв напарников, Скелет в одиночку доволок сломавшийся болотоход с полным кузовом, ни одного ржавого ножа не выбросил — и, повидав Юрку вблизи, Шемяка этому рассказу верил безоговорочно.

Вот если взять да и сложить эти раз и два…

Евграфыч неожиданно топнул — и уже почти дотянувшийся из-за его спины до кисета на поясе оборванец шарахнулся прочь, тоненько подвывая при каждой попытке наступить на отдавленную тяжёлым ботинком ногу.

— Малёхо пострелять пришлось, — спокойно продолжил следопыт. — Сначала по дороге с какой-то ватагой схлестнулись, потом на самом Острове — с этими… клановцами.

— Которыми?

— Которые Медведи. Не знаю уж, — Евграфыч сморщился, — чего в них медвежьего, окромя разве что дерьма. Умишка, так точно нет, даже утиного.

— Чего они хотели?

— Да как обычно: здесь земля наша, копать не смейте, чего уже нарыли — гоните нам и ещё сапоги будете целовать, что целыми уйдёте. Это вчетвером-то против нас троих! Мы от такой наглости аж ошалели. И то — вдруг по кустам ещё дюжина расселась.

— Я смотрю, — задумчиво произнёс Шемяка, — с клановцами этими проблем с каждым годом всё больше.

— Вони от них с каждым годом всё больше, — проворчал старик. — Жаль, лет пять назад, когда они самые первые… Арцыбашевцы и кто там ещё был… псину ещё у себя на куртках малевали…

— Головаши вроде.

— Голованы. Тогда вот надо было собраться да и развесить их на какой-нибудь рощице… поживописней. Лёха Пегий так и предлагал — не послушали. Их ведь, — огорчённо добавил Евграфыч, — и была полусотня, не больше. А сейчас даже и считать неохота…

— Я бы, — заметил Шемяка, — пошёл.

— Да и я хотел, — Евграфыч зло сплюнул, — только Трофим… помнишь его? Чёрный такой, в драном ватнике постоянно шлялся?

— Это у которого катер синий был? Ещё ракетой по нему пуляли?

— Он самый. Вот он и ещё один парень, с севера, начали ныть: ой, да блин, куда-то идти, время тратить, патроны жечь, да ну, месяц в самый сезон, делом надо заниматься. А эти уроды, мол, сами друг друга перестреляют, а кто останется, те зимой всенепременно загнутся.

— Ну, почти угадали, — хмыкнул Сергей. — Тех же арцыбашевцев, насколько я помню, свои же клановцы и уделали.

— Они, мля, друг другу свои, как питону — бешеный кролик. Между собой грызутся, с болотниками постоянно пальба…

— Так у них же это, — заметил Шемяка, — как бы политика. В смысле, с болотниками воевать.

— Политика, мля… чё-то болотников от этой политики сильно меньше не становится. Будь иначе — я бы, ей-ей, первый сказал: надо ж, хоть что-то полезное клановцы сделали. Но пока что толку не видно, а эти, с Болот, совсем нервные заделались. Раньше с ними хоть иногда поговорить можно было…

— Вроде даже и сейчас какая-то торговлишка идёт…

— Идёт, — кивнул старый следопыт, — да не по нашу душу. Вернее, как раз по… в общем… ты где остановился? У Матрёны?

— У неё.

— Я так и подумал — раз не у нас, в «Ослике», то у Матрёны. Короче, — Евграфыч цепко глянул по сторонам, — сегодня или, нет, лучше завтра вечером подваливай к нам.

— А что, — вполголоса спросил Айсман, — разговор какой серьёзный намечается?

— Не… — старик поправил ремень карабина, — не намечается. Но ежли зайдёшь, поговорить о чём будет. Ты, щенуля, хоть и сосунок, но сосунок правильный… с думалкой. А это по нонешним грустным временам куда ценнее иной седой башки. Считай: в «Ослике» из наших я, Лампочка, Матвей Ямпольских, Две Удочки, Женька Багрянцев… чё мы, тему не нароем?

— Ну вы, я погляжу, окопались.

— Дык… в «Ослике» ж пойло своё — аппарат на кухне, прям из змеевика в кружку капает.

— У Матрёны зато еда не в пример, — возразил Шемяка.

— Ну, это кому что, щенуля, кому что… так ты подумай насчёт зайти.

— Подумаю, — пообещал Сергей. — Да… Евграфыч… насчёт работёнки чего слышно? Намечается чего-нибудь в ближайшее?

— Вроде нет, — Евграфыч, сдвинув кепку, потёр висок, нахмурился. — Я-то точно буду Юрку ждать, а он раньше конца июля навряд ли стронется.

— Чего так?

— А таратайка евойная на обратном пути чуть не сдохла. Верней, пару раз почти сдохла… думали уж, запрягаться придётся, а то и вовсе… так что он её в Сажино повёз, а это пять дней дороги в один конец.

— Ясно. А вообще?

— В ва-абче… тихо. Разве что… — Евграфыч сделал паузу, — скупщик один вчера болтал мне, что его какая-то странная девка насчёт следопытов пытала: кто, мол, и как…