Тени миров - Владимир Синельников Страница 9

Девушка взвизгнула и, развернувшись, кинулась на Дейка.

– Ну-ну, красавица, – пресек он ее поползновения. – Папаша, наверное, тебя обыскался. Шуруй-ка на улицу да нагрей воды. Сегодня объявляется банный день.

Дочка трактирщика не переча соскользнула с сеновала, а Дейк позволил себе еще некоторое время понежиться на пахучем сене.

Ян выбрался на свет, когда со двора потянуло дымком и аппетитными ароматами. На дворовой печке уже начинал исходить паром большой котел, у которого хлопотала ночная гостья. Дейк с некоторым беспокойством огляделся по сторонам в поисках трактирщика. Мало ли как он прореагирует на ночной вояж своей дочери. Но хозяин придорожного заведения как ни в чем не бывало улыбался у двери трактира, красноречивыми жестами приглашая внутрь.

Завтракал Дейк жареной курицей, запивая каждый кусок из кувшина с вином. Трактирщик терся чуть поодаль, ожидая, пока постоялец насытится.

– Ну, говори, не мнись, – поощрил его Ян.

– Господин рыцарь, – сразу взял быка за рога трактир­щик, – вас устроит сумма в пятьдесят монет серебром?

– Это как же вы решили? – поинтересовался Дейк.

– Ну-у… – замялся трактирщик. – Всем миром…

– Что-то у вас со счетом неполадки, – продолжал подтрунивать насытившийся Ян.

– Как это? – не понял трактирщик.

– Сынков-разбойников пять? – спросил Дейк.

– Пять, – согласился хозяин трактира.

– Значит, по десять монет за голову, – предложил Дейк. – Согласен?

– Согласен.

– А папашу вы не считаете?

– Так он, вроде, не шалит в деревне, – возразил трак­тирщик.

– И вы думаете, он просто так спустит вам убийство своих наследников?

Трактирщик долго и напряженно думал, потом со вздохом сказал:

– Ладно, добавим еще за старика пять монет.

– Ну вы и скупердяи, – восхитился Ян. – Да он же главарь банды! Нет, меньше, чем за десять, не согласен.

В конце концов трактирщик согласился с доводами господина рыцаря.

– Кстати, – Ян выдернул мешочек с серебром из рук хозяина трактира, – давай-ка деньги сюда.

– А разве господин рыцарь деньги вперед берет? – жалобно спросил трактирщик, провожая взглядом уплывшее из рук серебро.

– А вы как думали?

– Мы думали, что после того как…

– Ну-ну, – поторопил Ян трактирщика.

– После того, в общем… как дело сделаете, – нашел обтекаемую форму ответа хозяин придорожного заведения.

– То есть после того, как порешу пять человек? – уточнил Дейк, насмешливо глядя на стоящего перед ним трактирщика. – Отправлю на тот свет?

Хозяин трактира шевелил губами, но ничего не пытался сказать.

Наконец Дейку надоело издеваться над трактирщиком.

– Я пошел мыться, – уходя, бросил он через плечо. – А ты, торговец жизнями, пошли кого-нибудь по этой дороге в лес. Доскачете до второго поворота – там ваша пятерка и валяется. Так что деньги я взял не вперед, а после того как…

Хозяин трактира рысью кинулся к ближайшим домам с новостью, а Дейк, не стесняясь глазеющей на него дочери трактирщика, разделся донага и с наслаждением погрузился в дубовое корыто, наполненное горячей водой.

– Эй, красавица, – Ян достал из кошеля с наградой серебряную монету. – Держи!

Девушка ловко поймала сверкнувший кругляш.

– Спасибо тебе за приятную ночь, – улыбнулся Дейк. – А на сдачу постирай-ка мою одежду, пока я тут отмокаю.

Девушка сгребла рубашку со штанами и понеслась прочь. Но поблаженствовать Дейку так и не дали. Раздался конский топот, и у дверей трактира соскочил с лошади высокий мужчина. В руке у него сверкал топор. Всадник спросил что-то у дочери трактирщика и направился прямо к сеновалу, возле которого возлежал в корыте с горячей водой Ян. Дейк, увидев насупленное, злое лицо подходившего мужчины, вытащил руку из воды и, опустив ее рядом с корытом, с интересом принялся ждать развития ситуации.

– Ага, наконец-то я тебя нашел, бродячий шакал! – хищно осклабился мужчина, увидев голого Яна.

– Вы меня путаете, милейший, с кем-то из своих родственников, – холодно ответил рыцарь.

– Это ты приехал вчера в деревню? – Мужчина остановился перед корытом.

– Ты мне не тычь, мужлан! – все так же холодно отвечал Дейк. – Я тебе не родственник и не деревенское быдло.

– Сейчас я тебе так ткну, мало не покажется! – пообещал подошедший, весь пунцовый от ярости.

– Нет, полный невежда, – констатировал Ян. – Ты хоть скажи, за что так на меня взъелся? Я вот тебя первый раз вижу и, хотя не испытываю от этого зрелища ни малейшего удовольствия, не ору при этом на всю улицу.

– За что?! – взревел мужчина. – А сынов моих кто в лесу положил?! Не ты?!

– Встань против ветра, – поморщился Ян. – Несет от тебя, как от козла.

– Отвечай! – зарычал мужчина.

– Так это твои сыновья на большой дороге промышляли? – усмехнулся Дейк. – К нехорошему делу ты их приставил, ох, к нехорошему! Вот и аукнулось им это занятие.

– Сейчас тебе тоже аукнется! – зловеще процедил не­знакомец и вскинул топор.

Чмок! Лезвие кинжала, с которым Ян никогда не расставался, блеснув на солнце, вонзилось точнехонько в ямку под кадыком главы разбойничьего клана. Мужчина захрипел и, выронив топор, рухнул на колени. Некоторое время он еще пускал кровавые пузыри, вылупив стекленеющиеглаза на Дейка, потом рухнул головой вперед прямо в корыто, подняв тучу брызг.

– Демон тебя побери, старый хрен! – Ян выскочил из розовеющей на глазах воды, с отвращением отряхиваясь. – Такое удовольствие испортил!

Я решительно направился в сторону заливавшегося дверного звонка, полный мстительных мыслей. Ну, Витек, если не понимаешь по-хорошему, держись! Или еще кого черт принес?!

– Кто там?! – рявкнул я, подходя к двери.

Ответом мне была полная тишина. Я взглянул в дверной глазок, силясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме на лестничной площадке. И вдруг…

Этот сапфировый свет невозможно было с чем-нибудь спутать! Трясущимися руками я только с третьего раза попал ключом в замочную скважину. Дверь распахнулась, и в потоке света, хлынувшего из квартиры на обшарпанную лестницу, я увидел лукаво улыбающуюся Леду.

– Что-то ты не торопишься меня впустить, – чуть дрогнувшим голосом произнесла она.

Я прислонился к дверной притолоке, чувствуя, что вдруг перестали держать внезапно ослабевшие ноги, смотрел на такое родное, навсегда потерянное, как мне казалось, лицо и молчал.