Рухнувший мир - Тим Этчеллс Страница 9

Вентер на одном форуме видел пацана, у которого Рэй тоже ослеп. Но пацан умудрился продержаться так несколько месяцев — тыкался на ощупь и шел на звук. Это, на мой взгляд, уже чересчур — можно ведь просто начать игру заново. Безвыходные ситуации тоже надо уметь распознавать. Пацан говорит, слепому Рэю даже удалось завести пару приятелей, которые ему помогали, водили, объясняли, что происходит, он жил в сквоте рядом с аэропортом, изучал азбуку Брайля, но потом «друзья» сбросили маски, ограбили его, избили и бросили умирать. Даже думать об этом не хочу. Интересно, можно ли пройти игру до конца со слепым Рэем? Может, и да. Кто знает… По-моему, если он слепнет от этой «псевдочеремухи», лучше умереть сразу, на той обочине. Зачем продираться дальше на ощупь, если потом ты все равно умрешь, только сперва как следует помучаешься? «Цель жизни — расслабиться по максимуму». Надпись у Тори на футболке (правда, она эту футболку редко надевает).

* * *

Управившись в «Доменико», я скатался на велике к родителям Тори, глянуть, что у них там с этим стриммером-триммером. Ну да, я лох, и теперь они точно с меня не слезут. А что делать-то? Джо, подумав хорошенько, признался, что не помнит, работал стриммер-триммер вообще когда-нибудь или с самого начала объявил забастовку. Оптимизма у меня не прибавилось, но десять минут возни после копания в инструкции привели машинку в чувство. Подсказка: нужно выставить режим, иначе не заработает. И пожалуйста, не надо теперь забивать мне ящик дурацкими вопросами про капризную бытовую технику. Это я тебе, Левиафан 12, говорю, и тебе, Мачо-мучо. Я пишу прохождение по «Рухнувшему миру», а не блог о ремонте пылесосов.

Я собирался удрать как можно скорее, чтобы не запрягли заодно уж и в «фильтрирование». Однако до двери и тем более до электроуправляемой калитки добраться не успел — Барбара уже пригласила перекусить, а Джо практически загнал меня в угол и развел очередную философскую беседу — после сердечного приступа с ним это часто. Не бойтесь, вам философия не грозит. Честное слово. Мне сейчас не до нее.

Вернулся домой. В раковине аккуратная стопка посуды — видимо, Тори уже убежала к Диетчику в «Палас», как и собиралась. Я плюхнулся на диван — пусть телик побормочет фоном… Потом заявился Роло, снова ушел, и я понял, что потерял счет времени. В «Паласе» Тори встретила меня рассеянным кивком, как будто я ей так, случайный знакомый, и то она не уверена. Я хотел объяснить, где пропадал (чинил стриммер-триммер ее папе и давился печеньем ее мамы — почему они так любят эту негритянскую кухню — неизвестно), а потом решил, что бесполезно. Диетчик разливался соловьем про приколы на работе (он курьер, на мотоцикле гоняет), а Тори жаловалась на своих раздолбаев-юристов. Она там всего-то на две недели, но типа хочет показать себя с лучшей стороны. Я, как самый-самый лентяй планеты, не пойму, чего так париться, а вот Диетчик сидит, поддакивает, прикалывается, передразнивает какого-то нарика с работы. Тори рассказывает про своего нынешнего босса — этот тут же загорается: «Да-да, я его прекрасно знаю!». Крутой, ну крутой! Спросил, как дела с прохождением, и давай сразу подкалывать, что я на самом деле переселился в «Рухнувший мир», а с квартиры не съезжаю просто на всякий пожарный, чтобы было куда по выходным приходить. Не смешно.

Совсем чуть-чуть посидели, как вдруг откуда ни возьмись появляется Мозголом. Заказал выпить, но в разговоре участия практически не принимал и свалил, ему даже заказ не успели принести. Так его «Сьерра-Невада» и простояла сиротливо на столе, и никто к ней не притрагивался, пока наконец Диетчик не взял на себя Благородную миссию и не выпил ее. Мозголом исчез с концами. Не пойму, что с Тори происходит. Нормально-нормально, а потом бац, и резкая перемена настроения — то я чушь сморозил, то лед ей забыл положить, то бокал мне в баре грязный дали… И вот мы ведем бесконечный спор, главное оружие в котором — молчание. Молчание, означающее в данном случае «я с тобой не разговариваю», потому что еще бывает «мне плевать, разговариваешь ты со мной или нет, придурок».

* * *

Продолжаю. Так вот, в «Рухнувшем мире» склеить ласты можно по-разному, даже удивительно, что кто-то вообще умудряется выжить. Смерть бывает медленной (например, когда отказывает орган) и быстрой (автокатастрофы, шальные пули). Так, телефон звонит… Господи ты боже мой! Логичное завершение угробленного вечера — получить по ушам от Бранимира за прогул вечерней смены, которую 1) он мне не предлагал; 2) я не принимал; 3) он ее вообще не упоминал (ни когда звонил позавчера среди ночи, ни сегодня, когда гнал мне всякую пургу про косяки Куки и Эштона и про то, как Стентсон отвез круглую хреновину не по тому адресу, а потом поступили три жалобы от какого-то мексиканца… Я-ТО ТУТ ПРИ ЧЕМ?). Стентсон загибал, что это я, видите ли, дал ему неправильный адрес. Полная хрень. Он же в своем шлеме не слышит ни фига, это даже Бранимиру должно быть ясно. Б. не затыкался ни на секунду, а на заднем фоне опять суфлировал недовольный Мирослав: «Долбаная ночная смена» и «График, мать его!». Как однажды сказал Эштон, «если бы Мирослава не было, его не стоило бы придумывать». И он совершенно прав.

Блин, у меня все эти смены на отдельной бумажке записаны. Где-то она тут валялась… Не говорил он ничего про вечернюю! У меня сейчас финансы такие романсы поют, что я бы сразу согласился, не раздумывая.

* * *

Масса плохого может случиться с Рэем в игре. Когда мы с Тори возвращались из «Паласа», чуть не наступили на бродягу (не разобрать, какого ОНО было пола). Я просто застыл, глядя на бесформенную груду под одеялом и ноги, торчащие на проходе, Тори пришлось меня чуть ли не за руку тащить.

Блин! Пишу о том, как можно скопытиться в «Рухнувшем мире», а сам все время съезжаю на посторонние темы — от Мозголома, что ли, заразился? Короче, умереть в игре можно по-разному. Не предполагалось ли в очередной раз напомнить: «Жизнь прекрасна»? Не знаю… В любую секунду можно потерять самое дорогое. Я не о предметах — о том, что надо подобрать Кусачки или не забыть Свиток (Эчеленцы, кажется), это всего лишь вещи; я о чувствах и мыслях, которые дает нам игра, они гораздо важнее.

Ну вот, я полез в философские дебри, как папа Тори, хотя обещал не лезть. Все-все, грузить не буду. Депрессию ведь никто не заказывал? А то стану таким, как Джо. Видит, что стриммер-триммер пашет, как новенький, видит, что я уже намылился на выход, и все равно усаживает меня у окна с видом на террасу и с места в карьер начинает грузить: куда катимся мы, куда катится мир, куда катится Вселенная… А потом раз — и замолчал. Так бывает, когда слишком тяжелые мысли одолевают. До проблем с сердцем он был поживее, хотя я все равно не мог ни слова вставить. А когда он замолчал, тоже как-то глупо было встревать. Я решил, что такая у меня сегодня миссия — высидеть рядом с Джо в этом парнике под окном. Иногда он даже к «Рухнувшему миру» прикапывался (я ведь рассказывал об игре) — и чем больше говорил, тем больше распалялся, хоть он игру в глаза не видел. Не успокоился, даже когда Барбара (мама Тори) попросила убрать стакан и слегка поостыть, а то мало ли, сердце… Вряд ли, при всем при том, Джо волновался, что в игре — как часто жалуются — слишком много насилия. Его, кажется, больше беспокоило, что можно «практически переселиться в вымышленный мир» и проводить там столько времени. Это не настоящая жизнь, твердил он. Это не жизнь. Нужно жить в реальном мире.