Оборона тупика - Максим Жуков Страница 9

– Я же говорил: вы новичок, и мне показалось, что вам будет приятно, если привезет вас в Институт товарищ по несчастью.

– Товарищ по несчастью?

– Ну, возможно, я не так выразился… В России вы иностранец, я тоже, но я работаю здесь давно, а вы приехали только что. Общение с нерусским коллегой подбодрило бы вас… и все такое…

– Вас просили об этом сотрудники КГБ?

– Я должен признаться, – поднял правую руку Мюллер и затем приложил ее к сердцу, – да, меня попросил об этом полковник КГБ, который курирует наш Институт. Он сказал, что вы очень ценный специалист, однако, если за вами прислать служебный автомобиль, и вами, и другими сотрудниками это может быть воспринято неадекватно, а если вы поедете на метро, это будет выглядеть не совсем вежливо. Кроме того, два иностранных специалиста по дороге поговорят, я введу вас в курс дела…

– С вами еще кто-нибудь говорил?

– Из КГБ?

– Из КГБ.

– Какая-то дамочка-прапорщик, она выписывала мне пропуск на выход из их зоны, сказала еще раз спасибо… и все такое… А в чем дело?

– Да ни в чем, – пожал плечами Тродат, а про себя подумал: «Вот оно!» – Я просто хотел узнать, кто помимо вас проявил обо мне заботу.

– Что ж, вы узнали?

– Не обижайтесь, герр Мюллер, – грустно улыбнулся Тродат, – извините меня. Просто я знаю, как работают русские. Теперь все сходится, но меня все же что-то беспокоит… Мне рассказывают, как добраться до Института на метро, а затем посылают вас «вводить в курс дела». Ладно. Еще раз: простите и не обижайтесь.

– Да не обижаюсь я, – снова заулыбался Мюллер, – и, поверьте мне, я обрадовался… э-э-э… заданию. Хе, да я ведь теперь агент КГБ! Вот уж забавно, а? Меня достали французы, с которыми я работаю и живу по соседству. А русские… Русские очень милые люди, но они – другие. Господи, да если бы я просто узнал о вашем приезде, я бы и в аэропорт поехал вас встречать. Если мы сдружимся, это будет здорово…

«Ни черта ты не понимаешь, Мюллер, – грустно подумал Тродат, – сдружиться? Против кого или во имя чего дружить будем? Милый несчастный дойч, бедный отработанный материал!..» Он повернулся к собеседнику, улыбнулся и спросил:

– Вы считаете, что иностранцам надо держаться вместе?

– О-о-о, мой друг, если вы имеете в виду, что русские и так оттяпали у нас наше благополучие, а теперь еще и… одним словом, надо бы им противостоять, то это единственное, из-за чего у вас могут возникнуть неприятности с КГБ.

– А вы так считаете или нет?

– Я похож на идиота, который хочет, чтобы у него не было хорошей работы, зато возникли неприятности с КГБ?

– Но все-таки, вы так считаете?

– Да ни черта я не считаю! – вдруг зло проговорил Мюллер. – Дают работу – работай, нет – не работай. Русские пока что оставляют мне возможность быть немцем, и я этому рад. А в том, что случилось всего несколько лет назад, виноваты только мы сами, да господь бог. Впрочем, вы – американец. У вас там дела получше.

– Я действительно американец, – спокойно, даже с расстановкой проговорил Тродат, – но, во-первых, для меня работа у русских – это не только заработок, я хочу, чтобы у них все получилось, а во-вторых, не думайте, что в Америке, несмотря на собственную, арабскую и латиноамериканскую нефть, все так прекрасно. Огромное количество людей захотело бы сейчас оказаться на моем месте.

– Слушайте, – смягчил тон Мюллер, – я что-то дал волю эмоциям, причем совершенно для меня несвойственным. Простите, что повысил голос. Я действительно так ждал встречи с вами… И я вижу, что человек вы хороший и непустой, а теперь ругаюсь. Глупость, явная глупость. Простите.

– Что-то мы часто просим друг у друга прощения, – ухмыльнулся Тродат.

Оба засмеялись в один голос. Мюллер предложил перейти на имена, Тродат согласился и посетовал, что сейчас нельзя выпить на брудершафт.

– Вечером, Джеймс, вечером. Русские сейчас стали меньше пить, но с этим проблем здесь нет никаких, уверяю вас.

– А пьяные драки в ресторанах? – поинтересовался Тродат.

– Басни, – отмахнулся Мюллер, – кроме того, иностранный специалист – священная корова. Никто из русских не будет ни рисковать, ни брать на свою совесть порчу столь ценного материала.

– Ценный материал? – захохотал Тродат, и Мюллер охотно и активно его поддержал.

– Что ж, замечательно, – отсмеявшись, сказал Тродат, – я зайду за вами в вашу лабораторию около семи вечера.

– А может быть… того? Я знаю пару прекрасных местечек.

– А проблемы с КГБ?

– Да, русские не жалуют проституцию, но нам это прощается.

– Нам – это иностранным специалистам, ценному материалу? – улыбнулся Тродат.

– Вот именно, – подтвердил Мюллер, – так как?

– Давайте сегодня просто выпьем вместе.

– Как знаете, – ответил Мюллер. Надо сказать, разочарования в его голосе не было. «Тоже следствие программирования?» – подумал Тродат.

– Какие технические блага вы еще подарили русским, Винфрид?

Мюллер с удовольствием пустился в рассказ. Тродат слушал вполуха. Он отчасти думал о своем, отчасти рассматривал окрестности. Тродат был в «новой тоталитарной» России впервые. И это был не столичный город и даже не один из самых крупных. Дорога была неплохая, снег с нее убран, кругом относительно чисто, людей на улице мало, зато машин на дорогах было много. «Все правильно, все едут на работу», – заключил Тродат. В одном месте он заметил одновременно дворника и робота, выполнявшего ту же работу, что и человек.

– Извините, Винфрид, – снова перебивая коллегу, задал вопрос Тродат, – это корейский робот?

– Ну да, – ответил Мюллер, – в Москве их уже очень много, а тут только начали появляться. Смешно они смотрятся вместе, правда?

– Вы тоже заметили?

– Ну да. Кроме того, я ведь живу здесь дольше. У меня глаз на такие вещи более наметанный.

– Ясно, – задумчиво произнес Тродат, – а скажите, Винфрид, как вам вообще показалась Россия?

«Будет нести околесицу? – подумал Тродат. – Заложенную в него пропаганду? Тонко переведет разговор на другое?» Мюллер вздохнул и сказал:

– На этот вопрос трудно ответить, Джеймс. До этого я был в России дважды. После смены власти я здесь впервые. Жизнь определенно наладилась. Томск – совсем не характерный город для России. Это город-завод. Здесь очень много иностранцев. Хотя, с другой стороны, вроде как и характерный, поскольку таких городов в России сейчас много. У русских сейчас есть все. У нас – ничего. Они должны были наладить свою жизнь по нашему образцу, но не стали. Они – другие, я уже говорил. Многие вещи я просто не могу понять. Но мне здесь хорошо, хотя и некомфортно в чем-то. В любом случае, мои родные в Гамбурге сейчас живут куда хуже.