Поглощение - Андрей Ткачев Страница 9

Я смотрел на это и не мог поверить в происходящее. Для меня, «обычного», эсперы уровня А, такие как Миар, были чем-то недостижимым. Они были по-настоящему сильны и могли при должной подготовке и развитии навыков заменить собой несколько взводов солдат, но они все равно остаются людьми и допускают ошибки. Так и Миар слишком близко подпустила к себе противника, и теперь ее молния могла ударить и по ней. Я видел, как от боли у нее выступили слезы, но она продолжала посылать молнии в пса, который ее все никак не отпускал.

«Я устал быть бесполезным. – В этот миг я все решил для себя. – Пускай мне и не выжить, но я хотя бы попытаюсь что-то сделать, а не сидеть как трус в безопасности».

Наверное, в этот момент мой инстинкт самосохранения попросту отключился, и логика не могла достучаться до разума. Я просто бросился вперед и за короткий миг преодолел разделяющее нас расстояние. Миар не видела меня, сконцентрировавшись на своем противнике, и молнии были вокруг нее, но каким-то чудесным образом мне удалось их избежать и вцепиться в пса.

Я понимал в этот момент, что не смогу хоть как-то отвлечь на себя внимание этого монстра, но еще из своего укрытия заметил широкую рану на боку пса, из которой были видны ребра и внутренние органы. Без сердца живет очень мало тварей – и огненные псы не из таких.

Вложив всю свою боль, отчаяние и решимость, я нанес несколько ударов рукой по ребрам монстра, проломив их, и схватил какой-то орган. Молнии порой попадали в меня, но я уже не обращал на них внимание. Просто сделал то, что хотел – раздавил сердце пса.

В предсмертных конвульсиях огненный пес разжал пасть и отпустил Миар, но повалился на меня. Я, придавленный этой тушей, которая в агонии раздирала меня когтями и обжигала пламенем, глупо улыбался. Наконец-то я оказался не бесполезным, а то, что помог подруге детства, вдвойне хорошо.

В момент, когда чувствовал, что от боли уже вот-вот потеряю сознание, я рукой нащупал какой-то предмет внутри монстра, похожий на ощупь на шарик.

«Неужели мне повезло достать ядро монстра?» – промелькнула мысль, а затем руку, сжавшую ядро, обожгло жаром. После – тьма.

Кристофер и Айрисель Навар

Спустя час.

– Крис, нам срочно надо ехать в больницу! – в мой кабинет ворвалась жена и с тревогой в глазах посмотрела на меня.

– Если ты об Элрене, то я в курсе, – сухо произношу я, не отрываясь от отчетов.

– Но наш сын же пострадал! Как ты можешь так спокойной сидеть здесь?! – гневно спросила Айрис.

– Спокойно, говоришь? – задал я вопрос и неосознанно смял листы отчета. – Я уже сделал все возможное – к нему направят лучшего врача, и он будет лежать в отдельной палате с полным уходом.

– Мы должны быть там! – она гневно стукнула по столу, и ее руки засветились синим цветом, так всегда бывает, когда Айрис перестает контролировать эмоции.

– Прекращай это. – Я вижу такое не впервые, поэтому и реагирую спокойно. Главное, чтобы она не начала все замораживать, вот тогда точно надо спасаться. – Мы и так один раз вмешались в его жизнь, и что из этого вышло?

– Но… – как-то разом растерялась моя жена.

Да, эти воспоминания всегда нас беспокоят. Особенно ее.

– Мы же договорились, что после того эксперимента больше не будем вмешиваться в жизнь нашего сына, – я подошел к своей жене и мягко обнял ее. – А сколько раз пришлось корректировать его память, чтобы он ничего не вспомнил?

– Я все это знаю, но он же наш сын, – тихо произнесла она в ответ.

– Я знаю, я знаю, – потихоньку Айрис успокаивается, и мы возвращаемся к работе.

После того случая мы полностью погрузились в работу, лишь бы не думать о последствиях сделанного нами. Зато Элрен рос самостоятельным парнем и довольно любознательным. Вот выучится, можно будет взять его в свою лабораторию, и пускай у него нет сил сверха, но он очень талантливый инженер, и его вклад может быть неоценимым.

Но как же он нарвался на такие неприятности? Никогда не замечал в нем авантюрной жилки. Или же мы слишком сильно отдалились от него в страхе снова что-то сделать не так и пробудить его воспоминания?

От размышлений меня оторвал звонок на терминал. Пора возвращаться к работе.

Лечащий врач Элрена Навара

– Какой интересный случай! Эх, так редко удается лечить «обычных». А этот пациент, несмотря ни на что, необычен. Его темпы выздоровления поражают. Никогда не думал, что не наделенные силами могут так быстро восстанавливаться! Ну да ладно, надо заканчивать писать документы и отправляться домой, – бормотал мужчина в медицинском халате, заполняя документы.

– Здравствуйте, – раздался приятный женский голос, а следом вошла его обладательница – кареглазая брюнетка в деловом платье. – Это вы сообщили о необычном случае выздоровления «обычного»?

– Да, я, – важно кивнул врач, но тут же насторожился. – А вы, собственно, кто такая? Посторонним вход сюда запрещен!

– Это неважно, – женщина щелкнула пальцами, и мужчина так и застыл на месте, не отрывая от нее взгляда. – Будьте так любезны, передайте мне все документы по вашему пациенту.

Мужчина заторможенно кивнул и так же медленно протянул женщине требуемые файлы.

– Спасибо, – обольстительно улыбнулась она. – А теперь забудьте о моем визите и составьте новые файлы о пациенте, не выделяя его скорость восстановления.

Мужчина снова кивнул и сел за стол, подтянув к себе чистые листы.

– Ненавижу эту способность. Вечно от нее голова болит, – вздохнула брюнетка и, щелкнув пальцами, закрыла за собой дверь.

После этого врач встрепенулся и стал смотреть по сторонам.

– Это что, я опять задумался? – удивленно спросил он сам себя. – Ох, ты ж, сколько времени, а я еще отчет не доделал! Странно, а почему здесь пахнет женскими духами? А, неважно, надо быстрее заканчивать и идти домой.

У врача была пагубная привычка разговаривать самому с собой, и он ничего не мог поделать. Да и считал, что лучшим собеседником может быть только он сам.

Приходить в сознание очень не хотелось. Я осознавал, что при таких травмах боль должна быть просто дикой. Честно, мне было просто страшно. Вначале я вообще думал, что помру, но раз я мыслю, значит, еще жив? Интересно, что же произошло дальше?

Я ощущал себя в темноте, но мне не было неудобно, наоборот было тихо и спокойно. Только мое любопытство порой прорывалось через это умиротворение, но я знал, что если очнусь, будет больно, и это предположение одергивало меня.

Не знаю, сколько еще провисел в темноте, но в одно мгновение что-то изменилось. Пытаясь разобраться в своих ощущениях, я понял, что стало светлее, как будто кто-то приоткрыл шторы и в темную комнату пробился тонкий лучик света. Задуматься об этом мне не дала боль.