Непобедимая и легендарная - Александр Михайловский Страница 9

Почти сразу же после остановки состава на перроне вокзала выставили оцепление из солдат, одетых в серые с белыми пятнами теплые бушлаты. Казаки с красными звездочками на фуражках начали выводить из теплушек и седлать своих коней. Вскоре во все стороны от станции были выдвинуты разъезды, которые, впрочем, пока не пытались проникнуть в центр города.

Отцепившийся от состава паровоз отправился на колонку, заправляться водой. Запахло переменами, новой властью и чем-то вообще непонятным. Горожане, за некоторым исключением, наученные горьким опытом революционных перемен, притихли за стенами своих домов.

Чуть позже, когда солнце уже приблизилось к полудню, со стороны Кизияра по дороге на Новобогдановку в город въехала группа вооруженных всадников при двух тачанках, на которых были установлены пулеметы. Часть вновь прибывших всадников состояла из казаков с такими же красными звездочками на фуражках, как и у тех, которые приехали на поезде. Другие же выглядели непонятно. Вроде одеты не по-военному, но все при оружии. Молодые хлопцы щеголяли ладными черными офицерскими бекешами и мохнатыми бараньими папахами. Впереди этого отряда рысила группа всадников, по поведению которых легко можно было бы понять – едет начальство.

Перекинувшись парой слов с выставленным у въезда в город казачьим разъездом, конная группа направилась в сторону Воронцовской улицы, где на центральной площади, у здания городской управы, прямо под окнами кабинета градоначальника господина Панкеева раскинули свои лотки уличные торговки и шумел жиденький митинг.

Цокали подкованные копыта лошадей, позвякивала конская сбруя и амуниция на кавалеристах, лязгали окованные железом колеса тачанок. Всадники с высоты своих коней поглядывали на жавшихся к стенам домов прохожих, подмигивая местным красавицам, которые нет-нет да и бросали кокетливые взгляды на лихих кавалеристов. Кем были эти пришельцы и каким ветром их занесло в Мелитополь – никто из жителей города не знал. А оттого всем было боязно – какое-никакое начальство у них уже было, и от новой власти – а то, что эти люди приехали, чтобы установить свою, как здесь говорили – «владу», уже никто не сомневался.

На углу улиц Мариинской и Воронцовской майор Османов жестом остановил свой маленький отряд и, приподнявшись на стременах, прислушался. Впереди раздавались резкие, каркающие фразы и смутный гул множества голосов – похоже, что слушавшие оратора то ли соглашались с ним, то ли – наоборот, высказывали свое неодобрение.

По информации, полученной от казачьего разъезда, майор Османов понял, что на площади у городской управы митинговали местные большевики и сторонники «Незалежной Украины», которые после разгрома Красной гвардией Центральной Рады и советизации Одессы разбрелись по небольшим городкам, где пытались вызвать к себе сочувствие, изображая страдальцев за народ, обиженных «клятыми большевиками». Впрочем, все попытки реанимировать дохлый выкидыш «украинской государственности» были тщетными. Селяне, хотя и думали медленно, но все выгоды и убытки от посулов агитаторов за «незалэжность» просчитывали на удивление быстро и бороться за что-то эфемерное, не обещающее им ничего материального, не спешили.

– Нестор Иванович, – майор Османов взял за рукав Махно, – давай спешимся и тихонечко подойдем к этому говоруну, послушаем, о чем он там витийствует.

– Хорошо, товарищ Османов, – кивнул Махно, – я только шепну своим хлопцам, чтоб они были начеку, и если что, выручили бы нас.

Переговорив о чем-то с Семеном Каретником, Махно слез с коня, передал поводья подскочившему к своему атаману молодому парню и вместе с майором пошел на площадь, где соловьем заливался оратор.

Мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, плотный, одетый в черное суконное пальто и фуражку, которую обычно носили чиновники средней руки, размахивая руками, обрушивал на селян и местных обывателей фразы, удивительно похожие на те, которые Османову пришлось в начале 2000-х годов услышать во время служебной командировки на Западную Украину.

– Украинский народ создан из той глины, из какой Господь создает избранные народы… – вещал оратор. – Мы можем жить вольно и богато, но клятые жиды, поляки и москали мешают нашей нации стать великой. Всех врагов – на ножи! Не надо бояться крови – черная кровь наших врагов польет дерево нашей свободы, и оно даст обильные плоды, которыми будет владеть только наша нация.

– А как же русские? – попытался возразить оратору человек средних лет, по внешнему виду мастеровой. – Ведь они же наши братья по классу.

– Если ты настоящий украинец, – грозно сказал человек в черном пальто, – то у тебя не должно быть братьев среди москалей. Запомни раз и навсегда – нашим врагом был не просто режим – царский или большевистский. Наш главный враг – вся московская нация.

«Ба, так это ж сам пан Дмитрий Донцов, – подумал про себя Османов, – главный идеолог укронацизма. Он был духовным наставником Степана Бандеры и создал "интегральный национализм", который до сих пор дает обильные ядовитые всходы на Украине».

А Донцов продолжал грозить кулаком «клятым москалям и жидам», которые тайно захватили власть в Петрограде и теперь «желают превратить в холопов и быдло всю великую украинскую нацию».

– Товарищ Османов, – прошептал в ухо майору с трудом сдерживающий свое негодование Махно, – так что ж такое говорит эта сволочь?! Да он хуже царского жандарма! Ведь он натравливает друг на друга украинских и русских селян! Мехмед Ибрагимович, да я этого гада сейчас шлепну своей собственной рукой!

И Махно зашарил рукой у пояса, пытаясь достать из кобуры свой наган.

– Подожди, Нестор Иванович, не спеши, – шепнул ему майор, – убить этого, как ты говоришь, гада проще пареной репы. А нам надо еще узнать – откуда он тут взялся, кто его послал и что он еще должен сделать для того, чтобы натравить на власть рабочих и крестьян несознательных граждан, поддавшихся на его агитацию. Да к тому же этот мерзавец может быть не один. Наверняка он здесь с вооруженной охраной – уж больно уверенно он себя ведет. А зачем нам пальба и возможные жертвы. Надо навалиться на них всем скопом, чтобы ни один из сообщников этого говоруна не сбежал. И главное – он нам нужен живым. Пока живым, а там поглядим…

Махно скривился, словно разжевав ломтик лимона, выслушал Османова, но возражать ему не стал. Так же тихонечко, как пришли, они отступили к терпеливо ожидающему их отряду.

– Нестор Иванович, – сказал ему майор, когда они снова уселись в седла, – ты мне пару часов назад говорил, что у тебя есть хлопцы, которые хорошо знают город?

– Есть, как не быть, – все еще хмурясь, ответил Махно, покосившись на Семена Каретника.

Османов на минуту задумался.

– Тогда, Нестор Иванович, – сказал он, – вот тебе боевая задача. Возьми своих людей и сворачивай налево. Тут не может не быть параллельной улицы, которая не вела бы к задней части площади. Мы тут с товарищем Мироновым немного подождем, а потом не спеша тронемся вперед. Надо напасть на этих мерзавцев с двух сторон так, чтоб никто из них не сбежал.