Хищная птица - Мария Хэдли Страница 9

Я размышляю о (в алфавитном порядке): бананах, ГМО, жаре аномальной, засухе, Магонии, миндале, озоне, паразитах, пестицидах, пыли зерновой, пятнах мусорных в океане, пятнах нефтяных, смерчах, химикатах, штормах ледяных и щуплости семян. В словаре катастроф найдется еще немало статей. Что, если все эти бедствия обрушатся на землю одновременно? Что, если Магония перестанет творить погоду?

Далее я отделяю феномены магонского происхождения от тех, которые возникли по милости землян, а заодно пытаюсь понять, много ли людей знает о Магонии. Некоторые определенно знали о ее существовании годами.

На днях передавали о дожде из блестящих волокон, серпантином сыплющихся с неба. В народе их называют «ангельскими волосами». По официальной версии, это дипольные противорадарные отражатели – полоски из фольги или стекловолокна, которые выбрасываются в воздух военными самолетами для создания радиолокационных помех. Иными словами, чтобы воздушные суда нельзя было засечь на радаре.

По словам Азы, магонцы используют похожие защитные механизмы: маскируют свои корабли, окружая их облаком из маленьких частиц. Такой у них камуфляж для разведывательных миссий. Правда, я почти уверен, что полоски из фольги они не используют. Любопытно, каково это – попасть под дождь из магонского камуфляжа?

Человеческому глазу открывается далеко не все. Некоторые вещи спрятаны у всех на виду.

Я снова бросаю взгляд на Азу. Она шустро водит ручкой по бумаге.

Она выглядит такой человечной… Гляжу на нее и думаю: она моя.

Я полностью доверяю ей.

Почерк у нее остался прежним, движения руки ничуть не изменились, и сегодня ее день рождения.

Обидно, что не существует группы поддержки для людей, которые встречаются с людьми, которые не являются людьми.

Уже одно название звучит дико, будто строчка из песни какой-нибудь шизанутой рок-группы. И все же мое воображение рисует такую сценку: я сижу за большим столом с горсткой парней, которые тоже встречаются с магонками, и каждый из нас по очереди берет слово.

«Я всегда волнуюсь во время грозы. Когда грозы нет, я тоже волнуюсь. Я переживаю всякий раз, когда она кашляет. Я места себе не нахожу, когда она не берет трубку».

Но если бы такая группа поддержки и существовала, я был бы единственным ее членом. Один парень за столом в пустой комнате.

Аза поднимает глаза, улыбается и шлет мне воздушный поцелуй.

Я больше не один. Напротив меня за большим столом сидит Аза Рэй.

Дыши, Кервин, просто дыши.

Что бы я ни говорила сестре, при одной мысли о том, что Хейуорд могла явиться сюда, я прихожу в нервное возбуждение.

Если она тут, внизу, значит, ее кто-то прислал.

Заль, Дай, да кто угодно. Из Хейуорд вырастили настоящего киллера, а по происхождению она – настоящая Бойл. Если она тут, внизу, значит, ее послали за мной.

Я хочу в небо/Я не хочу в небо/Я хочу сражаться/Я не хочу сражаться/Я скучаю по пению/Я…

Скучаю по Магонии.

Как ни досадно в этом признаваться, я правда скучаю по Магонии. Против воли. Я не хочу по ней скучать. Но.

Я иду в школу пешком, одна, заглядывая в каждый темный уголок, встречающийся на моем пути, но Хейуорд нигде не видно. Вряд ли она придет в школу, зная, что как две капли воды похожа на погибшую ученицу, она же не умалишенная. Такой жест привлечет к ней слишком много внимания.

Я захожу в класс задолго до звонка и взываю к своей птице сердца.

Я ищу ее и…

ЩЕЛК – я лечу прямо на солнце, вытягиваясь всем телом, – набираю скорость – лавирую – складываю крылья и устремляюсь вниз. Я неопознанный летающий объект.

Если быть точной, не я, а Кару. Он поет мне с магонских небес, а я отвечаю ему с земли. Мой беззвучный голос объединяется с его громким криком, и вместе мы выводим ноту, которую не смогли бы взять поодиночке. Кару – птица вольная, он сам выбирает, с какой скоростью и куда ему лететь. Подключаясь к его сознанию, я вижу все, что доступно его взору.

«Где Хейуорд?» – спрашиваю я. Кару не отвечает. Ему куда интереснее летать, чем ворошить прошлое. Мне же, напротив, не удается с этим прошлым расстаться. Сегодня мой день рождения, и мне не по себе.

Это еще слабо сказано. У меня складывается впечатление, что первые часы своего семнадцатилетия я провела в психушке. Как же это странно и грустно – притворяться совершенно другим человеком, внутри оставаясь все той же Азой… Я загадка без ответа. Так было всегда, только раньше я была умирающей девочкой, а теперь стала пришельцем, и если раньше все гадали, какая у меня болезнь, то теперь им пришлось бы гадать, к какому я принадлежу биологическому виду.

Я до сих пор не разобралась, как ЖИТЬ тут, на земле.

В Магонии я была дочерью капитана с мощнейшим голосом, способным перевернуть мир, а здесь я обычный Подросток. Версия 1.0.

В Магонии люди моего возраста считаются взрослыми, там я могла бы уже стать капитаном корабля, да кем угодно. А тут я беспомощна.

– БЕСС МАРЧОН! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

Над моей партой склонился мистер Гримм. Вид у него, прямо скажем, недоброжелательный. Джейсон сидит всего в нескольких партах от меня, задумчиво глядя в пустоту.

– Бесс, ты что… пела? Это как минимум свидетельствует о том, что ты не слушала материал. Ты сюда приехала учиться или в акапельный ансамбль пробоваться? Если литература тебя не интересует, можешь пройти вниз по коридору.

Э-э… Ух ты…

– Да, простите, я не специально.

– Надеюсь, такое больше не повторится, – говорит Гримм.

Мне всегда нравился мистер Гримм. Он все такой же странный, все так же похож на физкультурника с острым, как бритва, умом. Не следовало летать со своей птицей сердца у него на уроке. От него ничто не укроется.

– Я снова с вами.

Весь класс вытаращился на меня так, будто я ходячая аномалия, но, несмотря на то, что тело у меня новое, мне не привыкать. Надо бы отнестись к ним с сочувствием. Они-то вместо того, чтобы парить над облаками, вынуждены торчать здесь, на земле.

– Контрольная работа, – объявляет Гримм.

– Даю вам десять минут, – говорю я, точь-в-точь как сказала бы Аза Рэй.

– Бесс, избавь нас, пожалуйста, от комментариев, – вздыхает Гримм.

Когда он поворачивается к доске, я снова погружаюсь в сознание Кару. Мимо проплывает крупная стая шквальных китов. Я смотрю на их серые спины и слушаю их песни, пролетая под фонтанами брызг, дождем падающих на землю. Сильная, легкая, с гладкими перышками, я плавно скольжу по небу. Меня несет сам воздух.

Все предельно ясно.

Для таких полетов и были созданы крылья Кару, и с ним я обретаю невесомость.