Ричард Длинные Руки. Удар в спину - Гай Юлий Орловский Страница 9

Все уже в курсе дела, вижу по лицам, смотрят на меня, серьезные и внимательные, у всех облик высших государственных деятелей, то есть лица крупные, изрезанные глубокими складками и морщинами, глаза с двумя-тремя ярусами мешков, а еще крупные нижние челюсти, так что смотрятся внушительно, но, полагаю, в Высший Совет империи их брали не за достойную почтения внешность.

Граф Джулиан Варессер как лорд-канцлер империи заговорил осторожно первым:

– Ваше величество, поступок шантажистов дерзновенен и неслыханен. Вы, очевидно, уже знаете, как собираетесь поступить?

– Еще не знаю, – ответил я честно. – Выслушаю сперва ваши мнения, а потом выйдете из этого кабинета с моим… Но пока его нет, а это значит, буду составлять из синтеза ваших. Или на отскоке от ваших мудрых речей.

Альбрехт и Норберт помалкивают, как и осторожный Улагорнис, что все никак не умостится на деревянном сиденье, дают возможность выказать себя местным.

Граф Никлас Томандер проговорил с вопросительным оттенком в голосе:

– Как насчет личной встречи?

– Пока ни слова, – ответил я. – Что и понятно, зачем им раскрываться?

Он уточнил:

– Тогда можно предположить, что доставивший подметное письмо мог быть нечеловеком?

Я кивнул, хотя такое не приходило еще в голову, подумал с похвалой, что не зря созвал Совет, вдруг да еще какие-то дельные идеи выловлю.

– Верно, сэр Никлас. Это учтем и дадим нашим службам на проработку.

– А если письмо подбрасывает кто-то из местных слуг, – сказал граф Хьюрстон, третий из рекомендованных герцогиней. – Которые работают и живут при дворце?

– Тоже возможно, – ответил я, – хотя, как мне кажется, действовали как-то иначе. Могущественные люди, если они люди, не станут прибегать к таким простым действиям, свойственным слабым магам или правителям невысокого ранга. Судя по уверенному тону письма, они в самом деле ощущают свою мощь. Возможно, она вполне реальна.

Сэр Улагорнис скривил лицо, и лицо застыло в мучительном напряжении, словно наконец-то захватил шляпку гвоздя и пытается тащить, не давая выскользнуть.

– Ваше величество, – сказал он с усилием, – а не мог письмо доставить некий демон?

– У демонов нет своей воли, – напомнил я. – В нашем мире.

Он торопливо уточнил:

– А если на службе Странствующего Мага? Эти Странствующие, говорят, бывают сильнее Великих… Что опаснее, не ищут убежища в пещерах.

– Могут бродить неузнанными, – поддержал граф Хьюрстон. – А вдруг даже здесь?

Лорд-канцлер поморщился, вставил вежливо, но ответил с нажимом в голосе:

– Слухи. Как всегда, преувеличенные и раздутые досужими людьми, обожающими всякие стр-р-р-рашные тайны. И призванные дестабилизировать… да-да, дестабилизировать…

Он взглянул на меня с вопросом в глазах, я величественно наклонил голову.

– Мыслите абсолютно государственно, дорогой лорд-канцлер.

Он продолжил, заметно подбодренный:

– Я не вижу причину, по которой маг, достигший определенной мощи, не выстроил бы себе Башню, где мог бы совершенствовать свое мастерство без посторонних помех! Если этого не сделал, у него нет достаточной мощи.

Я кивнул, соглашаясь, но сэр Улагорнис так печально съежился, что я ответил мягче:

– Возможно, какие-то причины есть, нам неведомые. Не станем эту возможность вычеркивать, но перенесем в конец списка.

– Длинного списка, – согласился лорд-канцлер. – Представляю, какой он у вас!..

– И пополняется вашими усилиями, – ответил я любезно.

Альбрехт коротко усмехнулся, но это заметил разве что наблюдательный сэр Норберт, тем временем Улагорнис задержал дыхание, наконец вздохнул с таким облегчением, будто все-таки сумел вытащить проклятый гвоздь.

– Ваше величество, – сказал он с радостно заблестевшими глазами, – а что, если сделать вид, что соглашаетесь на их условия? Они обрадуются, начнут давить, чуточку раскроются…

Лорд-канцлер чуть наклонил голову, соглашаясь, игру нужно принимать, а там дальше видно будет, кто кого переиграет.

Неглупых деятелей порекомендовала герцогиня, подумал я. В интригах и переговорах чувствуют себя, как хищные щуки в прозрачной воде. Хорошо ориентируются и хорошо соображают. Не перечат, мои интересы соблюдают и стараются действовать в их русле, потому что мои интересы – их благополучие и безопасность.

Норберт и Альбрехт слушали, не вмешиваясь, а когда короткое совещание закончилось и местные вышли из кабинета, а с ними и Улагорнис с его гвоздем, Норберт взглянул на меня в упор.

– Но если примете их условие…

– Ну-ну?

– Представляете, – договорил он, – что начнется?.. Все наши северные скажут, из-за бабы наш лорд, за которым шли через бури и войны, готов поставить на кон все наши завоевания!

– Почему на кон? – ответил я. – Мы еще не знаем, что хотят эти наглецы. А вдруг желают нам великого счастья?

– Великого счастья желает только церковь, – уточнил Альбрехт. – И то не в этой жизни.

Норберт продолжал смотреть на меня в упор, как учитель на увиливающего от ответа ученика, а воинственно приподнятые кончики усов стали еще выше.

– Ваше величество, – произнес он с холодком, – а как насчет общественности? Вы обещали прислушиваться к голосу народа!

– Обещал, – подтвердил я. – Но народ в его лучшем проявлении – это моя армия и я!.. К себе и прислушиваюсь. Да и вообще, сэр Норберт, это игра. Не относитесь так уж серьезно! Посмотрим, кто кого переиграет. Я тоже не Ванька-Пряник.

Альбрехт повернулся к Норберту:

– Дорогой друг, а вы не заметили, что наш лорд часть побед одержал не в свирепой битве с мечом, а как бы помягче… в таких ситуациях? Нет-нет, я не говорю, что жульничал, блеф – искусство войны, а вовсе не то, что вы подумали… да и я тоже. Наш великий вождь велик даже в малом.

Я сказал с неудовольствием:

– Герцог, вы не упускаете случая укусить. Ладно, вступаем в игру. Соглашаемся на их заведомо невыполнимые и бесчестные условия.

– А там нарушим соглашение и схватим? – спросил Норберт. – Ого, мы уже принимаем привычки бесчестного Юга!

Альбрехт поднялся, дружески хлопнул его по плечу.

– Пойдемте, дорогой друг. Я уверен, да и вы знаете, наш лорд соблюдает правила рыцарской чести!..

– А когда не соблюдет, – добавил Норберт, – то успевает объявить их не соответствующими нашему кодексу!

Он тоже встал, поклонился.

– Ваше величество…

– Сэр Норберт, – ответил я.

Альбрехт поклонился с еще большей учтивостью, хотя и без размахивания шляпой.