Парень, который будет жить вечно - Фредерик Пол Страница 93

— Я сказала, что вы двое можете оказать нашему великому другу и благодетелю Вэну Сантос-Смиту услугу. Поможете ему восстановить справедливость после того, как с ним так несправедливо обошлись. — Она встревоженно и боязливо, как показалось Орбису, посмотрела на трон. Тот по-прежнему был пуст, и она продолжила. — Хорошая новость, — сказала она, посылая им улыбку, свидетельствовавшую о многочасовых репетициях перед зеркалом, может, даже со стоящим рядом режиссером, — Орбису Макклюну легко было распознать такую улыбку, потому что он и сам нередко обращался с нею к недостойному миру, — вот хорошая новость: помогая Вэну, вы помогаете себе. И дело не только в плате. В гораздо большем. Взгляните на то, что в этом шкафу.

Она как будто не трогала никаких кнопок и не давала никаких сигналов, но, когда повернулась к шкафу, его дверцы раскрылись. Стали видны полки, уставленные хрустальными предметами, которые люди называли молитвенными веерами хичи.

— Узнаете? — спросила она. — Верно. Это ваши. Внутри этих штук записана вся ваша информация. Если бы они принадлежали вам, вы были бы сами себе хозяева. Что ж, хорошо поработаете на Вэна — и они ваши. Навсегда, — добавила она, вторично посылая такую же улыбку. Облизнула губы, снова посмотрев на пустой трон. Потом с вернувшейся улыбкой спросила: — Есть вопросы?

Орбис не знал, будет ли простое любопытство наказано болевым ударом по нервам, но он решил воспользоваться возможностью.

— Я хотел бы знать, чью собственность Вэн так стремится вернуть.

Женщина неожиданна посерьезнела.

— На этот вопрос я отвечу. Видите ли, — сказала она, — еще маленьким бедным ребенком Вэн был брошен. Только забота и доброта небольшого общества индивидов позволила ему стать мудрым, справедливым лидером, каким он является сегодня. И что случилось с этими индивидами? — Лицо ее покраснело от гнева. — Их похитили Робинетт Броудхед и его банда головорезов! Забрали из их древнего дома и бросили в африканские джунгли! А когда Вэн сумел вернуть несколько этих индивидов, приспешники Броудхеда переместили остальных в Ядро и постарались спрятать их там! — Она замолчала, потому что женщина, которую она назвала Фригией, та самая, с локонами, вдруг вскочила.

— Вау! — воскликнула она. — Вы говорите о пещерных людях?

Фригия не объяснила, что она имела в виду. Не смогла. За неосторожным замечанием последовал болевой удар, и она закричала и задергалась.

Но Орбис понял, о чем она говорила. Эти… как же их называли? Австралопитеки. Лишенные души животные, которые, как утверждали неверующие, были прапрадедами человечества.

Это из-за них Вэн держит Орбиса Макклюна и остальных в проклятом состоянии жизни в смерти.

Больше Орбис ни о чем не успел подумать. Фригия продолжала кричать, и женщина с мрачным лицом выключила их…

…и в то же мгновение вернула, но совсем в другое место. Перед ними оказался человек, которого Орбис никогда раньше не видел.

— Расскажите мне, за что вы ненавидите хичи, — потребовал этот человек.

Это было еще одно пробуждение, одно из очень многих — и почти всегда одинаковых.

В целом Орбис Макклюн провел в рабстве у Вэна, насколько ему удалось определить, от двух до трех тысяч вечностей. У него было мало возможностей размышлять об этом. Когда его выключали, он не существовал. Абсолютно. Продолжительность таких периодов могла измеряться микросекундами или столетиями — в реальном мире, — но для Орбиса этого времени просто не было. Периоды «бодрствования» были одновременно скучными и утомительными. Утомительными, потому что это всегда оказывались интенсивные допросы; иногда их проводили та женщина или тот мужчина, иногда кто-нибудь другой из прихлебателей Вэна. А скучными, потому что вопросы все время задавались одни и те же. Он действительно ненавидит хичи? Сильно ли он их ненавидит? Готов ли он причинить им серьезный ущерб, даже если одновременно это будет означать ущерб и для людей?

Всегда одни и те же вопросы или их незначительные варианты. И всегда одни и те же ответы Орбиса. Что означает, думал он, одно из двух. Либо его готовят к какому-то очень важному заданию. Либо они все спятили.

И об этом у него не было времени думать — тем более о том, что происходит. Когда выдавалось свободное мгновение — например, когда допрашивающий сверялся с экраном, — у Орбиса возникали совсем иные мысли. Короткие воспоминания, беглые, иногда мучительные. Воспоминания о людях, с которыми он провел последние дни на холмах на границе опустошенной земли. О своих прихожанах в Рантуле, тех немногих из них, которых он не очень ненавидел. О детстве, в котором иногда бывали радостные моменты. И о жене.

О его жене, погибшей, заключенной в машину и потому навсегда для него потерянной. Или потерянной в те казавшиеся вечностью дни, перед тем как сам Орбис Макклюн оказался сохраненным машиной сознанием.

В следующий раз Орбис очнулся в помещении, напоминавшем конференц-зал, с дубовым столом, достаточно большим, чтобы вместить два десятка людей, хотя сидело за ним вдвое меньше.

Одним из этих людей был сам Вэн, добродушный и почти спокойный. Опершись локтями о стол, положив подбородок на руки, он, не глядя на Орбиса, изучал какие-то данные на экране. Орбис узнал также Фригию Тодд; все остальные были пожилыми, потрепанными и какими-то не располагающими к себе (в отличие от него самого, подумал Орбис). Все сидели в тревожном молчании, пока Роз Боралли что-то показывала на экране и шептала Вэну на ухо.

Наконец Вэн раздраженно оттолкнул ее в сторону. Осмотрелся, по очереди заглянув в глаза каждому за столом. И молчал, пока не завершил круг. Затем широко улыбнулся и сказал:

— Всем добро пожаловать! Отныне вы — не купленные мной работники. Теперь вы мои доверенные союзники, товарищи в моей борьбе против проклятых грязных хичи и их проклятых грязных подельников с Врат. Мы вместе, и мы победим!

Он продолжал говорить, рисуя радужные картины богатых наград, которые все они получат за участие в его крестовом походе, но Орбис вскоре перестал его слушать. Ему это было не нужно. Он все знал заранее, понял в тот самый миг, как увидел эту широкую, выработанную перед зеркалом улыбку, которой в прошлом сам так часто улыбался ненавистным людям.

* * *

Большая часть выступления Вэна была посвящена обличению хичи. Вэн сказал, что ненавидит их. Он ставил им в вину их грязный дар — космические перелеты, их ужасные пищевые фабрики, которые избавили от голода всех, даже самых недостойных. Короче говоря, он винил их во всех бедах века, в который жил, а этих бед — с точки зрения и его, и Орбиса — было множество.

Почти любое слово Вэна Орбис мог бы повторить и сам. Но как не обращать внимания на то, что этот человек явно спятил? Теперь Вэн говорил:

— Индивиды, составляющие мою собственность, очень дороги мне. Они заботились обо мне, когда я был маленьким, поэтому теперь я хочу позаботиться о них. Во всяком случае, они мои, и я хочу их вернуть.

Орбис смотрел на него. Чем на самом деле были эти украденные сокровища Вэна? Какие-то твари из далекого прошлого, задолго до Божьего дара спасения? Орбис считал крайне маловероятным, чтобы они обладали душой. Он почти не сомневался, что все эти возможные предки не подпадали под всеобщую амнистию, следующую за Голгофой.