Лабиринт кочевников - Алексей Бессонов Страница 97

– С добрым утром, господа офицеры, – поздоровался он.

– Сейчас я врублю вам горячую воду, – немного смутился Климов.

– Нет-нет, мне хватит холодной. Я получил донесение, господа: на ближайшие сутки мы свободны. Мария не видит оснований выдвигаться в лабиринт.

Асламов пожал наконец руку молодому инструктору и потащил свою добычу в кухню. Из ванной раздалось характерное хлюпанье: прислушавшись, Ян вдруг понял, что Петровский принимает холодный душ. Его передернуло: «Этот парень на самом деле железный? А может, он вообще не человек? Господи, какая чушь, – сказал он себе. – Просто он профи, настоящий вояка, не то что мы…»

Учили его не так, как нас. И благородным манерам в том числе.

Инструктор появился в кухне с мокрой головой, однако идеально при том причесанный, затянутый в свое облегающее трико и погруженный в какие-то то ли размышления, то ли вычисления.

– Вас что-то тревожит, Дмитрий? – повернулся к нему Ян.

– Пока нет, – отозвался старшина. – Но у меня появились сомнения в оценке ситуации со стороны Марии. Дайланы не стали организовывать спасательную экспедицию в Киаве. Похоже, что разгром передовой группы не произвел на них никакого впечатления.

– И что это может значить?

– Может быть, ничего. Они вообще не очень-то заботятся о своих, иногда даже добивают раненых, чтобы не возиться. А может оказаться так, что у них уже готов основной ударный отряд, имеющий задачу взять Файюл до того момента, как опустятся десантные корабли. Создать плацдарм, так сказать. Если удастся быстро взять большой город с его ресурсами, задача проникновения упростится в разы.

В кухне повисла тяжелая, неприятная тишина. Асламов стоял у окна, все еще выгружая из пакетов провизию, а Ян, включив чайник, потянулся за сигаретами.

– Завтракать будете? – поинтересовался он.

– С удовольствием, Ян Антонович.

Ели они в полном молчании. Петровский сходил наверх, чтобы забрать свой аппарат связи – не такой, как у Яна, а намного солиднее размером, – и периодически посматривал на него, ожидая, по-видимому, новых сообщений. Но информации не было. В конце концов Ян не выдержал и включил телевизор. Пермь крутила какой-то старый голливудский эпик на библейский сюжет. Петровский сразу же оживился, повернулся вместе со стулом, чтобы было удобнее смотреть, – яичницу он уже подмел так, что не осталось ни крошки, и теперь вежливо ждал чая.

– Знаете, у нас Священное Писание воспринимается вообще не так, – в задумчивости проговорил он.

– Но Закон Божий преподают по-прежнему? – сам не зная зачем, ляпнул Ян.

– Кому?! – изумился старшина.

– Ну как кому? Гимназистам, что ли… Нет?

На сей раз Петровский изумился всерьез. Он повернулся к Яну, хлопая глазами и будто бы не веря услышанному.

– Ян Антонович, мы живем в мире, в котором свободно взаимодействуют сотни разных культур. В одном классе гимназиума могут учиться представители пяти-шести биологических видов. Нас с самого раннего детства учат тому, что Вселенная бесконечна. Этого обычно достаточно.

Юра Асламов закашлялся, замотал головой, собираясь что-то сказать, но тут на столе едва слышно пискнуло, и старшина цепко хватанул свой аппарат, коснулся невидимых то ли кнопок, то ли сенсоров. Перед его лицом возникла сперва полупрозрачная синяя таблица с колонками цифр, а потом поплыла вереница непонятных графиков. Глаза инструктора сразу потемнели, он стал тыкать в графики пальцами, очевидно, запрашивая что-то.

– Часть группировки разведчиков исчезла, – сдавленно пробормотал он. – Просто исчезла, испарилась. Так не бывает…

– Их уничтожили?

– Это вовсе не просто!

– А что передают уцелевшие?

– В том-то и дело, что ничего особенного. Я не видел случаев перехвата оперативного контроля, но исключать нельзя ничего. Вот что, господа офицеры: подождем еще с час или, может, до обеда, а потом выдвигаемся!

– А как же Мария?

– Мария, Ян Антонович, принимает решения со своей стороны. Нам с вами нужно просто не опоздать, ну а там уж будь что будет.

– Хорошо сказано, – проворчал Климов.

У него вдруг слегка задергалось левое веко. Раньше такого не бывало. Ян повернулся к окну, моргнул несколько раз, вздохнул. Нервишки, товарищ майор? Или таки старость подпирает? Этого еще не хватало… Его гость между тем сидел перед телевизором с самым невозмутимым видом, не выказывая ни малейших признаков волнения.

Или же, наоборот, за деланым спокойствием прятал не самые веселые раздумья…

– Надеюсь, нам хватит бензина, – сказал Ян, все так же глядя в окно. – Бак почти полный плюс канистра на двадцать литров. Правда, я пока так и не понял, сколько «Опель» жрет в лабиринте. Дорога довольно ровная, так что вряд ли больше, чем в городе по снегу и льду.

– Далеко ехать нам не придется, – ответил Петровский. – Километров десять-двенадцать, насколько я понимаю. Дальше уже только пешком.

– Много?

– Два шага, господин майор.

– Вот, значит, и повоюем, – проговорил вдруг Асламов.

– Что? – резко повернулся к нему Ян.

– Повоюем, говорю, – оперуполномоченный вздернул голову, посмотрел на него какими-то незнакомыми глазами. – Теперь-то уж куда деваться?

Ян только кивнул в ответ. Сказать ему было нечего. Голливудский фильм закончился, теперь по телевизору шли пермские новости – показывали каких-то старушек, проклинающих общественный транспорт, и тому подобную чушь. Климов вернулся за стол, отхлебнул в задумчивости чаю. Настроение Асламова ему не нравилось.

«Не дай бог, довоюется, – тревожно подумал он, глянув на лейтенанта. – Видал я таких героев…»

На экране телевизора появилась увитая цветочками заставка «С Новым годом», после чего возникли Лещенко с Винокуром. Ян схватился за пульт, мечтая найти хоть что-то другое. На заграйском «Эфир-1», к немыслимому его изумлению, обнаружился фильм про розенкрейцеров. Петровский так и впился в экран, сделав рукой умоляющий жест: оставьте, мол.

Розенкрейцеры сейчас не интересовали Климова ни в малейшей степени. Ян вышел на веранду, раскурил сигарету и посмотрел на два продавленных кресла, стоящих вдоль стены. Садиться на них не хотелось, здесь было холодно. Из кухни вдруг раздался голос Петровского, вроде бы спокойный, но в то же время чуть более твердый, нежели обычно:

– Это не случайность. Это один из признаков готовности…

Пару секунд спустя старшина вдруг заговорил на каком-то резком, каркающем языке, абсолютно незнакомом Климову, – сказал буквально несколько фраз… И умолк. Ян поспешно раздавил окурок в пальцах и метнулся на кухню.

– Мы собираемся?..

Петровский был уже на ногах.

– Я не знаю, сколько у нас времени. Возьмите с собой запас консервов и воду – примерно на сутки. Я беру с запасом, но в лабиринте может случиться что угодно, причем по совершенно не зависящим от нас причинам.