Часовые вселенной - Евгений Гуляковский Страница 98

— Соку не желаете, господа? У вас тут довольно жарко…

Прежде чем Версон успел ответить, бластер Заславского выплюнул в робота энергетический заряд, и их обдало дождем позолоченных осколков и волной жара.

— Зачем ты это сделал?

— Роботы этого класса не способны к проявлению инициативы. Я не слышал, чтобы ты заказывал ему сок.

— Я ничего не заказывал, но он же… Хороший был робот…

— Был. Пока его не переключили на внешнее управление. Вот тебе и продолжение… Но робот погиб не зря. Благодаря ему я кое-что понял. Когда мы готовили к полету «Северную звезду», мы отключили полностью всю автоматику. В результате лишились пространственных двигателей. Однако этого можно было не делать. Влиянию «Д-поля» поддаются только высокоинтеллектуальные кибернетические системы, такие, как центральный компьютер корабля или мозг этого робота. Их не так уж много на звездолете. Без них мы вполне обойдемся во время старта, а когда пройдем опасную зону, все вернем на свои места…

— Ты хочешь сказать, что мы сможем вернуться? Вернуться на этом корабле? — По тону Версона Арлан понял, что тот давно утратил надежду, давно смирился с тем, что на этой планете останутся их могилы.

— Я в этом не сомневаюсь. Нас только что пытались уничтожить. Конечно, они применили пока еще не весь свой арсенал, не все, на что способны. Но и мы недооценивали свои силы. Им можно противостоять. Для физического воздействия на этой чужой для них планете им нужны чьи-то руки, мозги или, на худой конец, высокоинтеллектуальные автоматы. Непосредственно сами они могут производить лишь фантомы.

— И разрушать человеческий разум…

— Не всякий. Я думаю, одной из причин ультиматума было то, что мне удалось наладить контакт с лаламами. В отличие от аниранцев, лаламы не подвержены воздействию «Д-поля», как и у некоторых людей, у всех лалам природный иммунитет к его воздействию. Кроме того, лаламы — аборигены. Они жили здесь сотни лет. Они прекрасно знают планету. И наш союз с ними может иметь для захватчиков самые неприятные последствия. Вот почему они занервничали, вот почему появился ультиматум с требованием покинуть планету в кратчайшие сроки.

— Ты думаешь, они нас отпустят?

— Конечно, нет. Они попробуют нас уничтожить. Вопрос лишь в том, удастся ли им это.

После того как в течение двух часов атака не повторилась, он приказал снять все посты, кроме того единственного, который своим лазерным орудием простреливал дорогу, ведущую на плато.

«Всем, кроме дежурного у лазерной пушки, собраться в кают-компании „Спейса“, — прозвучал приказ Арлана, означавший конец боевой тревоги.

Он не хотел отдавать распоряжений ни по рации, ни по внутренней корабельной связи. Возможно, противник без затруднений мог прослушивать все их разговоры даже здесь, в кают-компании. Он этого не исключал и потому говорил кратко, лишь самое необходимое:

— Все материалы, самое ценное оборудование и вещи скрытно, под видом продовольственного запаса, погрузить на «Спейс». Лагерь не должен выглядеть опустошенным, но мы тем не менее должны быть готовы к немедленному старту. Мы нашли архив, и теперь у нас осталось последнее дело на Роканде. Беатрис покажет мне подвалы, которые она обнаружила под торговым центром. Если там нет ничего ценного и мы не найдем больше никаких тайников, сразу же стартуем.

— Но своим походом в город вы нарушите основное условие ультиматума.

— Именно поэтому мы туда и пойдем. Чтобы показать, как мы относимся к их ультиматуму.

— А если после вашего ухода начнется атака?

— Отразите ее. — Заславский пожал плечами, словно поручал им простейшее дело. — У нас теперь есть боевой корабль и оборудованные огневые позиции. У них — дикари и остатки аниран-ской техники. Я думаю, вы справитесь.

После того как удалась операция по перегону звездолета, у Арлана появилась странная уверенность в том, что теперь у них все получится и любое задуманное дело завершится удачно. Он понимал, что такая эйфория опасна, но ничего не мог с собой поделать. Слишком долго они чувствовали себя на этой планете беспомощными и жалкими, слишком часто их загоняли в угол.

Одна лишь Беатрис одобряла его решение предпринять последнюю вылазку в город. Он видел это по вытянувшимся лицам товарищей, по тревожным взглядам, которыми они обменивались.

— Если через два часа вы не вернетесь, я сам возглавлю поисковый отряд, — заявил Версон.

— Нет, — отрезал Арлан. — Если через два часа мы не вернемся, вы будете ждать еще четыре, отражая любые атаки на корабль. Ровно в двадцать три ноль-ноль вы стартуете, выйдете в космос и начнете прорыв к Анирану. Информация, которую мы здесь добыли, может оказаться бесценной. Неважно, кто ее получит — Земля или Аниран, не думайте об этом. Аниранцы сильнее, у них больше шансов противостоять захвату, и, помогая им, вы прежде всего поможете Земле.

Он чувствовал, что говорит не совсем то, что нужно говорить в таких случаях. Он словно прощался с ними, а этого ни в коем случае не должен делать десантник, уходящий на опасное задание. Версон не сдержался и сокрушенно покачал головой:

— Мы не сможем улететь без вас.

— Это приказ. Вам придется его выполнить.

Проходя через невидимый барьер городских ворот, перед которым останавливалась пыль пустыни, Арлан всегда испытывал странное чувство, словно город, лежащий перед ним, всего лишь театральная декорация, скрывающая за внешним фасадом некую иную, непонятную и едва уловимую суть.

Такое чувство можно испытать именно в театре. Если пьеса хороша, зрители в какой-то момент перестают замечать внешние атрибуты сцены и переносятся в созданный актерами мир.

Здесь было что-то похожее. За внешним привычным городским пейзажем скрывалось лицо совсем иного города. Древность притаилась между его камней. И причина этого ощущения не имела отношения к аниранской колонии, построенной всего лет сорок назад.

Лишь теперь, после того как Беатрис нашла в подвалах города следы цивилизации дарсанов, он начал догадываться, в чем дело.

С того самого момента, как они оказались в городе, Арлан ожидал атаки или хотя бы попытки их остановить. Но все было тихо. Мертвый город загадочно молчал, словно печаль тех, кто ушел отсюда навсегда, застыла в его кварталах.

Беатрис шла рядом, плечом к плечу. За непрозрачным светофильтром шлема он не мог видеть ее лица, но догадывался, какие чувства она испытывала. У них обоих с городом были связаны не лучшие воспоминания.

Вот наконец и центральная площадь. Здание городской администрации осталось позади. Они свернули в небольшой проулок и, миновав его, оказались на бывшей торговой площади, застроенной магазинами. Их витрины, разложив на полках свои никому теперь не нужные товары, выглядели почти оскорбительно. Словно души тех, кому должны были принадлежать эти вещи, с бессильным сожалением взирали на них сквозь мертвое равнодушее стекла.