Третий проект. Точка перехода - Сергей Кугушев Страница 10

Некоторые думают, будто партии в таком виде живут и сейчас. Но вглядись получше — и вместо партий узришь типичных оборотней. Внешне вроде все по-прежнему: съезды с выборами руководства и кандидатов на выборы, работа с массами, работа в парламенте и правительстве, прорывы к президентскому посту. Да вот только при всем этом в самих партиях все большую роль играют структуры, которые вовсе не показываются широкому зрителю. Это — своеобразные внутренние органы политических партий. Как правило, никто их не избирает, ни перед кем они не отчитываются, и представляют они из себя замкнутые сообщества политической элиты, придерживающиеся тех или иных убеждений. Как правило, эти убеждения исторически сложились в той партии, где действуют эти «внутренние оборотни».

При этом нельзя сказать, что в такие закрытые структуры входят одни лишь «денежные мешки». Нет, все сложнее. В закрытые клубы партийной элиты входят люди разного имущественного положения. Всегда и везде именно эти структуры реально определяют курс партии, ее стратегию и тактику, утверждают людей на роль публичных политиков. И только потом все это оформляется через «демократические процедуры» съездов и конференций. Именно эти структуры-оборотни и служат истинными центрами принятия решений.

Но одновременно они работают и в роли механизмов межпартийных согласований. Люди в этих органах-оборотнях не занимают видных публичных должностей и не «светятся» на экранах телевизоров. Нет, их место — на заднем плане, их дело — постоянная работа со своими коллегами из других партий. Все эти парламентские баталии, публичные выяснения отношений между официальными политиками, между властью и оппозицией — это театр, цирк, шоу для глупцов. На самом деле все решается там, за кулисами.

Кроме партий-оборотней, есть другой элемент новой политической структуры, входящей в ЗС, и он наиболее прославлен стараниями газетчиков. Применительно к США (а мы берем их в качестве наглядного пособия) это — администрация президента и его правительство. Вроде бы, все понятно: эти структуры меняются каждые четыре года. Они разрабатывают и проводят в жизнь американскую политику, готовят и принимают самые важные решения, от которых сегодня зависит жизнь не только американцев, но и всего мира. Однако и тут мы обнаруживаем структуры-оборотни. Имен у них много, но суть одна — структуры, гнездящиеся внутри исполнительной власти, образуя ее истинное ядро. Ядро, которое определяет как идеологию власти, так и важнейшие ее решения.

Во времена Рейгана такая структура называлась «кухонным кабинетом». В его состав входили ближайшие друзья и соратники президента из Голливуда. Некоторые из них занимали важные должности, некоторых для успокоения публики назначали на какие-то посты, а иные вообще не имели никакого официального статуса. Но это не мешало им всем входить в команду, определявшую жизнь Америки.

В годы правления Клинтона (особенно во время его первого срока 1992-1996 годов) подобную теневую структуру возглавляла его жена Хиллари. По рассказам американских специалистов по управлению в кризисных условиях, допущенных в святая святых Демократической партии, там в холле стоит аквариум, где плавает маленькая акула. И зовут её ласково — Хиллари. Так же далеко не случайно, что авторитетные эксперты предрекали лидерство в Демпартии именно Хиллари Клинтон.

Никуда не делись «внутренние политические оборотни» и при президентстве Буша-младшего — их называют «призывом Буша-старшего». Это люди отца нынешнего американского лидера, которые уже двадцать лет работают вместе и прекрасно знают друг друга. Они заняли ключевые посты в структурах власти, начиная от вице-президента и советника по национальной безопасности — и кончая главами важнейших министерств. Именно «кухонные кабинеты» (это название наиболее удачно) в недрах исполнительной власти США и диктуют всю политику этой страны, влияя на жизни уже миллиардов землян.

Заканчивая сжатый обзор оборотней пятого узла ЗС, можно отметить PR-компании, рекламные фирмы, центры изучения общественного мнения и проч. Их в последнее время расплодилось очень много — около пятнадцати тысяч в США, более восьми тысяч в Англии, более тысячи — во Франции, около полутора тысяч — в Японии и т.д. Внешне эти организации нанимаются партиями для того, чтобы делать прогнозы, оценивать результаты своей политической деятельности, продвигать свои программы и помогать партиям в их претворении. На открытом уровне, на уровне функционирования так оно и есть. Однако на уровне тайной власти, эти конторы на самом деле вместе с внутренними структурами партий и являются подлинными делателями президентов, министров и парламентов. Именно они применяют последние достижения науки для манипуляции людьми — «пи ар», фантоматику и виртуалистику. Они — это «фабрики мнений». Именно они совершают все эти подлоги, заменяя смысл — формой, факты — толкованием, а реальность — представлениями. Именно они, играя мнениями и установками людей, и «продают» кандидатов электорату.

Это — громадная, сетевая «империя фантоматики».

В пятом контуре ЗС есть и «уровень активности», силовая часть.

Это — специфическая часть политической системы. По своей природе и роду деятельности она более всего интегрирована в ЗС.

Но зачем включать в ЗС и силовиков? У них вроде бы действует железный порядок «приказ-подчинение». Чего же там согласованиями заниматься?

Есть у нас ощущение: сегодня силовики действуют не по приказам, а на основе самоорганизации. Как и в любой сложной структуре, в спецслужбах, армии и полиции возникают связи кольцевой причинности. Не только власть диктует силовикам, как надо действовать, но и они ей. А как только причинность закольцевалась, возникает необходимость не в приказе, а в координации, в выработке согласительных процедур. Поскольку ЗС отвечает за развитие, динамику и творение психоистории, то ее интересы могут несколько расходиться с интересами государства. Потому силовики способны орудовать и без ведома официальной власти. Западные государства, понимая реалии современного мира, говорят: мое дело — сторона. Делайте — но я тут как бы не при чем. Сегодня это происходит особенно явно. Давно есть и частные разведки, и частные наемные армии.

Государство понимает, что в интересах изменения ситуации нужно сделать нечто. Но это может нарушить стабильность. Поэтому правящая элита решает: работу выполнит силовая сеть. Провалитесь — ответите сами. Примером тому может служить операция «Иран-контрас», когда помимо государства спецслужбы США продавали оружие Тегерану, чтобы на вырученные деньги вооружить отряды никарагуанских контрреволюционеров, воевавших с прорусским режимом в Никарагуа. Руководил всем действующий полковник американской армии Оливер Норт.

— Или вот другой пример, — рассказывает Сергей Кугушев. — У меня есть знакомый торговец оружием по кличке «Дон». Дон — бывший старший офицер разведки одной из стран Центральной Европы. Почти двадцать лет назад его уполномочили наладить продажу вооружений, поскольку по закону его страны государственным структурам в некоторых случаях делать это было затруднительно. После одной из сделок, когда информация просочилась в прессу, его даже в тюрьму посадили. Но своих элита не бросает — его быстро вытащили из-за решетки, компенсировав все треволнения и неудобства. Когда Дон еще сидел, к нему на свидание пришел пятилетний сынишка.