Огонь и ярость. В Белом доме Трампа - Майкл Волф Страница 10

* * *

Запасным вариантом Трампа был его зять. Во время многомесячной кампании, после сумбура и нестыковок (если не для Трампа, то в глазах других, включая его семью), Кушнер приходил на помощь и стал его надежным телохранителем – всегда рядом, отвечает только на вопросы и при этом всегда рисует спокойную и лестную картину. Кори Левандовски называл Джареда дворецким. Трамп пришел к выводу, что его зять – не в последнюю очередь потому, что понимал: не надо путаться у него под ногами, – на редкость дальновиден.

Бросая вызов правилам и приличиям, вызывая удивленные взгляды всех вокруг, президент сознательно создавал в Белом доме семейственность. Все Трампы – за исключением жены, которая загадочным образом осталась в Нью-Йорке, – перебирались на новое место и приступали к обязанностям, мало чем отличавшимся от того, что они делали в Башне, и никто, судя по всему, не возражал.

Наконец, Энн Коултер, дива, известная своими правыми убеждениями, и сторонница Трампа, отвела избранного президента в сторонку со словами: “Очевидно, вам этого не говорят. Но так нельзя. Нельзя нанимать на работу своих детей”.

Трамп продолжал настаивать, что он имеет полное право на родственную помощь, и требовал понимания. Это же семья, повторял он, “тут все о-о-о-ох как непросто”. Его команда понимала: зять Трампа в Белом доме – это не только потенциальный конфликт интересов и правовые сложности; постепенно, в еще большей степени, чем сейчас, семья окажется для Трампа на первом месте. После серьезного давления он согласился хотя бы не делать своего зятя главой аппарата – во всяком случае официально.

* * *

Если не Баррак и не Кушнер, то почему бы не предложить это место губернатору Нью-Джерси Крису Кристи. Он и Руди Джулиани – вот, собственно, и все друзья Трампа с реальным политическим опытом.

Кристи, как и большинство союзников, то был близок, то впадал в немилость. В последние недели кампании Трамп с презрением отмечал, что Кристи отдаляется от его провальной затеи, зато после победы с готовностью пожелал вернуться.

Они познакомились во времена, когда Трамп пытался – и не сумел – стать акулой игровой империи Атлантик-Сити. Единственной акулой. (Он уже давно, благоговея, тягался с акулой Лас-Вегаса Стивом Уинном, которого Трамп называл главным финансистом РНК.) Он оказывал поддержку Кристи во время его политической карьеры в Нью-Джерси. Он восхищался его прямотой и какое-то время, когда Кристи готовился к собственной президентской кампании 2012–2013 годов, а Трамп размышлял, чем бы ему заняться после сворачивания его франшизы, реалити-шоу “Ученик”, он даже подумывал, не стать ли ему вице-президентом Криса Кристи.

В начале своей кампании Трамп заявил, что не стал бы соперничать с Кристи, если бы не “Мостгейт” (скандал разразился после того, как помощники Кристи закрыли дорожное движение по мосту Джорджа Вашингтона, чтобы подорвать позиции мэра соседнего городка, выступавшего оппонентом Кристи; Трамп в частном разговоре оправдывал своего друга, называя его действия “обычным нью-джерсийским бейсболом”). Когда Кристи вышел из гонки в феврале 2016-го и присоединился к кампании Трампа, на него обрушился шквал насмешек: мол, поддержал своего дружка в обмен на теплое местечко.

Трамп переживал, что не может это ему обеспечить. Республиканский истеблишмент не желал Трампа, но почти такие же чувства испытывал и он к Кристи. Поэтому последний получил должность главы переходного кабинета и смутное обещание высокого поста – генерального прокурора или главы аппарата.

Да вот беда, в 2005 году, когда Кристи был федеральным прокурором Нью-Джерси, он отправил за решетку отца Джареда, Чарльза Кушнера, которого преследовали федералы за махинации с подоходным налогом. А тут еще Чарли придумал схему с проституткой, шантажировавшей его кузена, который собирался свидетельствовать в суде против него.

По разным признаниям, в основном исходящим от самого Кристи, его карьеру в трамповской администрации порушил злодей Джаред. Такая идеальная история сладкой мести: сын невинно пострадавшего (хотя в данном случае, по общему мнению, Чарли получил по заслугам) использует свою власть над человеком, причинившим боль его семье. Но некоторые признания дают более изощренную и, в каком-то смысле, более мрачную картину. Джаред Кушнер, как любой зять, ходит на цыпочках вокруг тестя, стараясь быть незамеченным: солидный доминирующий старик и худенький гибкий мальчик. В переработанной версии “похорон” Криса Кристи смертельный удар нанес не Джаред, но сам Чарли Кушнер (в каком-то смысле, еще более сладкая месть), жестко потребовавший сатисфакции. И в этом ему помогла его невестка, по-настоящему влиявшая на Трампа. Иванка сказала отцу, что назначение Кристи главой аппарата или на другую высокую должность станет болезненным ударом для нее и ее семьи, так что лучше бы вообще его убрать с орбиты.

* * *

Бэннон был тяжеловесом всей организации. Трамп, впечатленный его речами – смесь угроз, исторических экскурсов, откровений в СМИ, крайне правых острот и мотивационных трюизмов, – начал называть Бэннона в кругу миллиардеров главой своего аппарата. Те с шутками отвергали эту идею. Но нашлись другие, кого Трамп склонил в его пользу.

Еще за несколько недель до выборов Трамп называл Бэннона льстецом, когда тот уверенно говорил о его будущей победе. А теперь ему оставалось только признать мистическую прозорливость Стива. В сущности, в окружении Трампа только Бэннон, не имевший никакого политического опыта, был способен предложить внятное видение дональдовского популизма – также известного как “трампизм”.

Антибэннонские силы – сюда входили почти все республиканцы, противники “Чаепития” – мгновенно отреагировали. Мёрдок, сама Немезида, сказал Трампу, что Бэннон – опасный выбор. Джо Скарборо, бывший конгрессмен и соведущий любимой передачи Трампа “Утро с Джо” на кабельном канале MSNBC, сказал ему наедине, что “Вашингтон встанет на дыбы”, если Бэннон будет назначен главой аппарата, и, подхватив эту тему, публично очернил его в своем шоу.

В каком-то смысле сам Бэннон представлял бóльшую опасность, чем его политические взгляды. На редкость неорганизованный, он сосредотачивался только на том, что привлекло его внимание, а все прочее игнорировал. Мог ли он стать худшим главой аппарата за всю историю? Мог. Он был не в состоянии перезванивать людям. Он отвечал на мейлы односложно – отчасти из-за своей паранойи к электронной переписке, но еще в большей степени из-за самоконтроля и скрытности. Он держал помощников и советчиков на расстоянии. С ним было невозможно договориться о встрече, только явочным порядком. Забавно, но его главный адъютант Александра Прит, консервативный фандрайзер и пиарщица, была такой же дезорганизованной, как ее шеф. После трех браков Бэннон вел холостяцкую жизнь на Капитолийском холме в таунхаусе, известном как “Посольство Брейтбарт”, где также находился офис Breitbart News, – и там царил бардак. Ни один здравомыслящий человек не поручил бы Стивену Бэннону работу, которая включала в себя отправление поездов по расписанию.

* * *

Таким образом, оставался Райнс Прибус.

Для Капитолия он был единственным приемлемым кандидатом, поэтому его сразу и активно начали лоббировать спикер Палаты Пол Райан и лидер большинства в Сенате Митч Макконнелл. Если уж им приходится иметь дело с таким чужаком, как Дональд Трамп, так пусть хотя бы при посредничестве человека из их среды.