Преступления глубинного государства. От 11 сентября до Дональда Трампа - Тьерри Мейсан Страница 11

Сирия: война в четвертом поколении

5 сентября 2011 года президент Саркози принял в Елисейском дворце патриарха маронитов, С.Б. Бехару Раи. Он без обиняков объяснил прелату, что союзники хотят привести к власти в Дамаске «Братьев-мусульман». Сирийских католиков и маронитов, — а может быть и ливанских, — примут во Франции. Сенатор Адриен Гутейрон как раз изучал условия для этого. Все православные будут вырезаны. Его Блаженству, сперва заявившему о своем несогласии, оставалось лишь мужественно проглотить горькую пилюлю.

В Сирии Соединенные Штаты испытали новую стратегию. Они решили поменяться ролями, то есть использовать против Республики методы, которые участники Сопротивления обычно применяют в борьбе с Империей, но при этом сохранив козырной туз: власть своих массмедиа. Таков принцип «войны в четвертом поколении» (4GW): создать впечатление, что они повсюду, хотя в реальности их вмешательство весьма незначительно.

В этих обстоятельствах союзникам оставалось рассчитывать лишь на некоторые силы спецназа с высокой мобильностью, которые должны были действовать вместе с сирийцами, создавая сумятицу. Планировалось провести три типа операций:

— действия против государственных символов, например ниспровержение статуй Хафеза аль-Асада, основателя современной Сирии и отца нынешнего президента;

— акции саботажа, например, пуск под откос поездов или разрушение основных сетей электропередачи;

— случайные убийства, которые должны создавать ощущение расползающегося конфликта.

«Зарезервировав» французскую армию для методов такого рода, президент Саркози доверил управление операциями своему шефу генерального штаба, генералу Бенуа Пюга. Тот сперва руководил Управлением по спецоперациям, а потом — военной разведкой. Выходец из семьи крайне правых военных (его отец принимал участие в алжирском путче), он — католик-лефеврист, сторонник политики колониализма (Лефевр был епископом Дакара). Офицер-десантник, он принимал участие во многих колониальных операциях в Африке и Ливане, а также был военным советником бывшего премьер-министра Швеции Карла Бильдта, когда тому поручили управлять Косово в конце войны и когда он стал верховным представителем по Боснии и Герцеговине. Пюга контролировал возведение разделительной стены между Израилем и Египтом. Неоспоримая храбрость — вот основа его авторитета у высокопоставленных политиков, которым он служил. Он взял под свое командование на местах военных действий солдат Иностранного легиона и Управление спецоперациями.

Позиции французского спецназа во время войны определить невозможно. Известно, что 19 французских солдат были взяты в плен сирийской арабской армией во время президентства Николя Саркози, и по меньшей мере столько же было убито. Семьям — у кого они имелись — сообщили об их «гибели на задании», не уточнив ни страны, ни тем более подробностей.

В Совете Безопасности Россия и Китай наложили вето на план западной военной интервенции. Громадная толпа — возможно, миллион граждан — вышли на улицы Дамаска, чтобы поблагодарить Москву и Пекин и выразить поддержку президенту Башару аль-Асаду. Лига арабских государств под председательством Катара развернула наблюдательную миссию; та констатировала бессмысленность донесений западной прессы и признала правоту Сирийской арабской республики. То есть вмешательство не получило ни региональную поддержку, ни легитимацию, сравнимую с вторжением в Ливию.

В этих обстоятельствах западные силы поставили на карту все, чтобы только сколотить альянс. Вашингтон объединил шестьдесят стран, «Друзей Сирии». Россия и Китай тоже были приглашены, но обнаружили, что повестка дня не дает им высказать свою позицию. Участникам предстояло принять документ, который они смогли прочесть уже по приезде. Тогда Москва и Пекин бойкотировали собрание. Оно с опозданием открылось в Тунисе президентом Мосефом Марзуки, сообщившим о массовых протестных выступлениях его народа. Марзуки пользовался репутацией светского политика левого толка, однако уже давно служил прикрытием для «братьев-мусульман». Он сразу же произнес речь с призывом к Башару аль-Асаду — бежать, а к России — предоставить ему политическое убежище, чтобы «Братство» смогло взять власть. Ален Жюппе призвал принять санкции против «алавитской диктатуры», а Хиллари Клинтон объявила, что западные страны вот-вот закроют свои посольства в Дамаске.

В этом шоу был ряд очевидных ошибок.

— Прежде всего, западные страны не понимали, почему Россия поддерживает Сирию. Им это казалось верностью прежнему союзнику советской эпохи. Они не переставали надеяться «убедить» Москву следовать за ними «по правильной стороне истории».

— Далее: оказавшись жертвами собственной пропаганды, они упорно настаивали, что Сирия является диктатурой и управляется сектой алавитов. Однако, хотя авторитет президента аль-Асада в армейских кругах и был весьма высок, многие высокопоставленные гражданские чиновники поступали по-своему и не подчинялись ему. Кроме того, это светская республика и неконфессиональное государство. Она была основана партией «Баас», долгое время державшей государственную систему под своим контролем. Эта политическая формация билась за объединение арабского народа на принципах Французской революции. В довершение всего можно сказать, что эта страна с 1948 года находилась в состоянии войны с соседом-захватчиком, Израилем, и ее режим был милитаризован и находится под широким контролем светского отделения партии Баас.

— Наконец, следуя инициированному Хиллари Клинтон движению, «Друзья Сирии», отозвав своих дипломатов, вот-вот должны были лишиться легальных способов проверки информации. Тогда лишь США и Соединенное Королевство смогут располагать широкой системой спутникового шпионажа («Пять глаз»), которая позволяла бы им отличать ложь от правды.

Роль французских властей оставалась ограниченной. Сперва она состояла в поддержке бригады Омара Аль-Фарука в Хомсе и при нападении на Маалюль — первое историческое поселение христиан.

Журналист канала France 2 Жиль Жакьер — работавший и на Генеральное управление внешней безопасности, и на «Моссад» в нарушение мюнхенской хартии, — был убит минометным огнем в Хомсе 11 января 2012 года. Он должен был связаться с бригадой Омара Аль-Фарука. Сперва он просил зачислить его в сирийскую арабскую армию, чтобы последовать за генералами Махером Аль-Ассадом и Вайихом Махмудом — о которых западные спецслужбы пытались собрать сведения. Прибыв в Дамаск, он торопился в отель, известный спецслужбам Запада как место встречи «Братьев-мусульман» и их западных спонсоров. Приглашенный для встречи с семьями замученных и руководителями внутренней оппозиции, он обвинил их, что те-де «служат пропаганде режима». Отказавшись от правительственной охраны, он один отправился в Хомс, убежденный, что «революционеров» ему опасаться нечего. Но зашел в алавитский квартал, который каждый день бомбили джихадисты, попал под бомбардировку и умер, подобно многим сирийцам.

Генеральное управление внешней безопасности настойчиво утверждало, что кончина Жакьера — результат «заговора режима». Ален Жюппе предложил Совету Безопасности в Нью-Йорке «склонить голову в память о Жиле Жакьере, французском журналисте, убитом при исполнении служебных обязанностей»; вот неудачнейшая оговорка, ибо «умер при исполнении служебных обязанностей» обычно говорят о выполнявших свою миссию чиновниках, но никак не о журналистах, задача которых — служить общественной пользе.