Покушение на Сталина. Дело Таврина-Шило - Игорь Ландер Страница 12

В книге впервые появилось интервью с бывшим начальником Кармановского РО НКГБ К. Ф. Федосеевым, впоследствии неоднократно цитировавшимся различными авторами и дававшим телевизионные интервью. При этом ошибочно утверждалось, что он возглавлял Кармановский РО НКВД. Ввиду особого места, которое занимают свидетельства Федосеева в изучении операции, они проанализированы отдельно.

Телицын высказал ряд критических замечаний к общепринятой тогда версии, основными из которых являются два: указание в официальных документах вымышленных фамилий людей, арестовывавших Таврина (фактами не подтверждается), и неясность в вопросе о том, как именно Таврин собирался подобраться к Сталину. В результате он предположил, что вся операция могла быть не настоящей акцией германской разведки, а интригой Берии, Абакумова и Меркулова. Как известно, никаких подтверждений этой версии нет. Кроме того, Телицын утверждал, что настоящие имена чекистов, задержавших Таврина и Шилову, представлены в экспозиции смоленского музея Великой Отечественной войны. Увы, в этом музее, правильно именующемся «Смоленщина в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», нет даже соответствующего стенда, и никакие фамилии участвовавших в задержании чекистов там не приводятся.

В том же 2000 году в свет вышла книга Бориса Соколова «Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб» [30]. В одной из ее глав автор недоумевал относительно мотивов, подтолкнувших СД к выбору непрофессионала для выполнения столь важной операции. Он детально анализировал версию Кукриджа и рассматривал события 5 сентября 1944 года, исходя из предпосылки о том, что агенты на мотоцикле не были доставлены самолетом, а наоборот, ехали к нему для эвакуации через линию фронта после завершения своей миссии в советском тылу. Он предположил, что самолет разбился, сев без сигнальных огней с земли, которые как раз и должны были зажечь арестованные агенты, и высмеивал утверждение о якобы способности Ветрова догнать мотоцикл на велосипеде. Пользуясь ошибочными сведениями Андрея Соловьева, Соколов отмечал, что офицеры гестапо вряд ли стали бы вербовать агента для разведывательной миссии. В этом он совершенно прав, однако, взяв за отправную точку неверную посылку, он приходит к неверному заключению. Ему также неясно, почему в качестве второстепенных объектов покушения были выбраны именно не самые важные в период ведения войны Молотов, Берия и Каганович (относительно их незначительности автор явно ошибается).

Тем не менее в книге ставились многие совершенно оправданные вопросы, например, о причинах составления плана покушения не профессионалами СД, а Жиленковым. Соколов утверждал, что известный совместный снимок Таврина с офицером СД является результатом фотомонтажа. Он обращал внимание на неудачный, слишком богатый для офицера «СМЕРШа» набор орденов, а также задавался вопросом о том, по какой причине столь серьезно подготовленный агент не оказал сопротивления задержанию, почему уже на первичном допросе он сразу признал себя виновным в тягчайшем преступлении, хотя мог о нем просто умолчать? Отмечал отсутствие отступной (защитной) легенды, не используя, правда, этот специальный термин. Далее, Соколов подозревал, что обнаруженный у Таврина богатый арсенал предназначался не одному агенту, а уже действовавшей группе. Он также удивлялся значительному объему радиообмена агентурной пары в период операции «Туман», характерному скорее для разведчиков, а не для террористов, и полагал данное обстоятельство дополнительным подтверждением предположения о том, что 5 сентября 1944 года Таврин и Шилова не забрасывались в советский тыл, а наоборот, пытались покинуть его. Настораживало автора и то, что немцы, явно понимая высокую вероятность поимки террориста после акции, все же упорно делились с ним планами заброски агентуры в советский тыл и раскрывали детали уже заброшенных групп и отдельных агентов.

В результате Соколов склонялся к версии Кукрижда, утверждавшего, что в действительности Шило-Таврин и его помощница, скорее всего, были не террористами, а разведчиками, и не забрасывались в СССР, а выводились оттуда из-за угрозы провала. Причину такого искажения истины органами госбезопасности он усматривал в том, что они, судя по всему, стремились закамуфлировать несостоятельность контрразведки, допустившей длительную работу германского агента на ответственных должностях.

Заслуживает упоминания опубликованный в № 3 российского журнала подразделений специального назначения «Братишка» за 2003 год очерк Александра Пронина «Охота на Сталина», в котором тот вкратце высказывает свое мнение о неоднократно фигурировавшем в показаниях Таврина «Союзе русских офицеров». Пронин оказался единственным на момент написания данной книги автором, однозначно заявившим: «Организация, которую они (Загладин и Палкин. — И. Л.) якобы представляли, — легендированная, созданная Лубянкой в рамках ловкой игры с немецкой разведкой» [31]. Источники своей информированности Пронин, к сожалению, не приводит.

Анализировать очерк генерал-майора ФСБ и генерал-лейтенанта милиции А. Г. Михайлова «Хлестаков из «Цеппелина» достаточно сложно по причине наличия двух зачастую противоречащих друг другу версий текста. Одна из глав вышедшей в 2004 году книги «Обвиняются в шпионаже» [32] под названием «Хлестаков из «Цеппелина» (История несостоявшегося покушения)» посвящена «делу Таврина». При этом на нескольких интернет-сайтах [33] размещена электронная версия текста, отличающаяся наличием фактических ошибок и весьма сокращенная. Было бы логичным предположить, что более точный и объемный печатный вариант родился в результате авторской правки очерка с учетом замечаний, однако, как ни странно, публикации в Интернете датированы более поздними сроками, чем книга. Впрочем, возможно, материал там был размещен намного позже его написания. По этой причине все же будем анализировать именно печатную версию, отметив лишь позднее исправленные ошибки в написании некоторых фамилий (Желенков вместо Жиленков, Адамович вместо Адамчик), встречающиеся в электронной версии. Следует попутно отметить, что комментировать труды данного автора весьма сложно: в разных публикациях он постоянно меняет некоторые детали, вводит новые, нигде ранее, в том числе и у него самого, не фигурировавшие элементы без указания их источников.

Михайлов представил читателям Шило-Таврина как не вполне адекватного и завравшегося авантюриста, попавшего в сети собственных хлестаковских амбиций и не сумевшего из них выпутаться. Кстати, только он утверждал, что Шило был сыном сапожника, а не кулака, как это указывалось в других публикациях. Автор привел массу живописных подробностей пейзажа и быта, совершенно не вытекающих из документов дела. К примеру, непонятно, откуда появляются сведения о том, что Таврин якобы украл в Лётценском лагере 130 рублей из чужих писем и поставил эти деньги на кон в карточной игре, после чего попался на шулерстве и был за это избит другими военнопленными. Помимо того, что такие сведения можно было почерпнуть лишь от непосредственных свидетелей инцидента или из немецких документов, это было совершенно невозможно и по иной, объективной причине. В лагерях ОКВ для военнопленных никакие деньги не обращались, вместо них с осени 1939 года были введены специальные купоны. Да и вообще, сведения о карточной игре в среде советских военнопленных выглядят довольно необычно и вызывают крайнее сомнение.