Боевая экология. Как Greenpeace, WWF и другие международные экологические организации подрывают развитие России - Саид Гафуров Страница 13

Апокалиптические прогнозы боевых экологов не оправдываются регулярно. Еще в XIX веке широко разрекламированный экономист Уильям Стэнли Джевонс (один из авторов теории предельной полезности) соглашался с Мальтусом в том, что предложение пищевых ресурсов не бесконечно, однако считал, что развитие производства и свободной торговли способно освободить человечество от ограничений роста. Правда, Джевонс обнаружил другое препятствие для развития — ограниченность полезных ископаемых.

Исследователь Руперт Дарвол отмечает, что в работе «Угольный вопрос» Джевонс предупреждал о скором исчерпании запасов угля и предсказывал упадок Великобритании в связи с постепенным сокращением предложения этого ископаемого. Он не принимал тезис Годвина и Кондорсе о способности науки освободить человечество от ресурсных ограничений путем, скажем, открытия новых источников энергии, превосходящих по эффективности мускульную тягу животных или паровой двигатель. Не верил Джевонс и в нефть, предложение которой в те времена было небольшим, а цена — слишком высокой. Прогрессу в будущем, по его мнению, надлежало идти в направлении развития эффективности парового двигателя, работающего на угле.

Соответственно, по его расчетам, будущая потребность Великобритании в угле должна была вырасти кратно, превысив физические ресурсы недр страны. Фактические же добыча и потребление угля были в разы меньше прогноза Джевонса, а нефти — многократно выше [83] (см. рис.).

Уголь в Уэльсе перестали добывать по политическим причинам только в 80-е годы XX века, когда алчная премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер столкнулась в смертельной схватке с профсоюзом шахтеров. Дешевле оказалось импортировать уголь, чем платить достойную зарплату английским угольщикам. Перевод британского флота с угля на мазут произошел еще до Первой мировой войны под влиянием Уинстона Черчилля и акционеров Англо-Персидской нефтяной компании. Это прародитель нынешней англо-американской нефтяной супермонополии ВР-Амосо, возникшей из слияния British Petroleum и American Oil Company, которая печально известна экологической суперкатастрофой на своей нефтяной платформе в Мексиканском заливе, изрядно изменившей климат в Европе в результате загрязнения Гольфстрима.

«Природа всегда права; ошибки же и заблуждения исходят от людей», — утверждал Гете. Несмотря на все очевидные провалы существующей экологической логики, повестка дня боевых экологов в западном обществе давно превратилась из некогда маргинального течения в мейнстрим. Это стало возможным потому, что произошло слияние лоббистов «зеленого» бизнеса и чиновников в национальных правительствах и международных организациях в единый Климатико-промышленный комплекс (по выражению Руперта Дарвола [84]): они вместе делают одну и ту же работу — продвигают бизнес-интересы под прикрытием экологической тематики.

Забавным (если бы не было настолько грустным) олицетворением совершенно неприглядного конфликта интересов является кембриджский профессор Грубб, который доказывал, что масштабное применение альтернативных источников энергии не потребует регулирующих мощностей в виде тепловых электростанций. В разное время, иногда одновременно, он занимал следующие должности: 1) ведущий автор Межправительственной группы экспертов по климатическим изменениям; 2) ведущий советник по альтернативной энергетике в энергетическом регуляторе Великобритании Ofgem; 3) член Комитета по климатическим изменениям; 4) профессор энергетической и климатической политики в University College London; 5) главный редактор журнала Climate Policy; 6) глава наблюдательного совета аналитического центра Climate Strategies; 7) главный экономист некоммерческой организации фонда Carbon Trust; 8) руководитель направления энергетики и экологии в Королевском институте международных отношений (Chatham House). Среди партнеров Climate Strategies — три министерства Великобритании, Комитет климатических изменений, два федеральных министерства Германии, два наднациональных органа (Европейская комиссия и Всемирный банк), а также несколько фондов [85]. Климатико-промышленный комплекс постепенно захватывает все связи между правительством, академическими учреждениями и неправительственными организациями. А недобросовестность (или профессиональная несостоятельность) профессора Грубба доказана реальной практикой использования возобновляемых источников энергии в Германии, да и в ЕС в целом.

Подобные кадровые пересечения внутри структур Климатико-промышленного комплекса между «зеленым» бизнесом, экоактивистами, «зеленой академией», СМИ и чиновничеством скорее правило, чем исключение. Тесная взаимосвязь между бизнес-интересами и деятельностью боевых экологов — важнейший фактор успешности последних.

«Зеленое» движение с самого начала поощрялось «хозяевами жизни» в США и американскими олигархами. У крупного бизнеса в наши дни существует ярко выраженная тенденция поддерживать «прогрессивные темы» — таким образом, на стороне экологов оказывается значимый структурный перевес. Современная «зеленая» филантропия переворачивает само понятие филантропии как помощи самым нуждающимся. Вместо поддержки обездоленных богачи помогают стоящим у них на службе и без того не бедным «зеленым», замыкая кругооборот денег.

Загадочная Ассоциация экологических грантодателей (Environmental Grantmakers Association, EGA) [86] была образована в 1987 году после встречи экологических спонсоров в Вашингтоне (очень показательно, что с этого времени резко усилилась деструктивная активность экологов по развалу СССР). Тогда 12 фондов-основателей со всей территории США договорились о координации усилий, обменялись списками грантов и опубликовали каталог вызывающих их интерес программ. Последующие встречи подтвердили заинтересованность группы в содействии расширению связей между грантодателями через EGA. Сейчас она координирует активность более 200 фондов со всего мира. Фонды-члены EGA в совокупности владеют активами на сумму около 200 млрд долларов и ежегодно выделяют более 1 млрд долларов на охрану окружающей среды.