Американская концепция "Большого Ближнего Востока" и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке - Урал Шарипов Страница 13

Первый — в случае полного контроля «Талибана». Конечно, вряд ли такой ход событий устраивал бы коалицию. Но, с другой стороны, ситуация заключалась в том, что ни у НАТО, ни у США не было средств для осуществления широкомасштабных боевых действий на территории Афганистана. Они и не были заинтересованы в этом. Поэтому предполагалось, что они каким-нибудь образом начнут переговоры с «Талибаном». Второй — будут определенные договоренности между «Талибаном» и X. Карзаем, хотя это казалось маловероятным. Но, думалось, над этим поработают американцы. Третий — Афганистан фактически распадется на несколько частей, т.е. на север и юг. А западная часть может присоединиться: либо к тем, либо к другим. Или же появится и такой вариант, что страна может разделиться на более мелкие части, так как у «пуштунского Талибана» однозначно были сложные отношения и с хазарейцами, и с таджиками. Поэтому вполне возможно, что будет выбрана такая стратегия, когда юг отдадут пуштунам, а силы иностранной международной коалиции станут поддерживать своих союзников в северных провинциях. Кстати, так же поступил и СССР, когда выводил свои войска из Афганистана в 1989 году. Тогда «шурави» (то есть «советские») создали на севере Афганистана своего рода «буферную зону», где отдали все оставшееся оружие А. Дустуму, так как этот генерал поддерживал политику Москвы в течение всего периода пребывания советских войск в Афганистане.

Таким образом, в мировом сообществе все более и более нарастало мнение, что в Афганистане американская политика потерпела фиаско. Это, в частности, еще в начале 2008 года высказал таджикский политолог, директор Общественного комитета по содействию демократическим процессам в Таджикистане Парвиз Муллоджанов в ответах на вопросы корреспондента ИА REGNUM {16}, а также многие эксперты из разных стран, включая и из России.

На каких позициях находились к концу первого десятилетия XXI века представители международной коалиции?

Как известно, администрация Дж. Буша твердо стояла на позиции продолжения военной кампании в Афганистане. Так, в апреле 2008 г. прозвучало, что США направили в эту страну дополнительно 3,2 тыс. морских пехотинцев, чтобы увеличить американский контингент более чем на 10%. Но на этом уровне новые деяния Вашингтона в отношении Афганистана не остановились.

Дело в том, что в течение 2007-2008 гг. талибы усилили и расширили масштабы вооруженного сопротивления и поставили под свой контроль значительные территории и населенные пункты в сельской местности. Даже несмотря на западное военное присутствие и его поддержку, контроль правительства президента Карзая над многими (особенно сельскими) районами носил формальный характер {17}. Американское военное командование же выступило с претензией к Вашингтону, что расквартированных войск в этой стране явно недостаточно, чтобы не только покончить с вылазками талибских отрядов (которые к этому времени уже приобрели современные зенитные средства — стационарные и переносные), но и для установления действенного контроля надо всеми провинциями Афганистана. Поэтому в Белом доме пришли к выводу, что необходимо усиление американских воинских контингентов здесь.

Рассчитывать на соответствующее увеличение контингентов из других стран по сути не было оснований. Так, в 2008 г. в парламентах многих европейских стран — участников международной коалиции не только усиливалась критика пребывания своих войск в Афганистане, но и раздавались требования о сокращении функций в этой стране и даже полного вывода. В качестве иллюстрации сложившихся тогда таких настроений можно привести признание британского посла в Афганистане Шерарда Коупера-Коулза, который сказал: «Присутствие коалиционных сил в Афганистане не решает проблему, а лишь осложняет ее. Иностранные войска поддерживают режим, который без их помощи уже давно бы рухнул, и только затрудняют выход из кризиса» {18}.

В следующем 2009 г. подход к решению «афганской проблемы» в администрации президента Дж. Буша остался прежним. В противовес позиции многих европейских партнеров Вашингтоном было предусмотрено в дополнение к уже находящемуся в Афганистане американскому контингенту в 32 000 военнослужащих направить как минимум 20 тысячный контингент войск разного назначения. В его состав вошли подразделения мотопехоты, спецназа и авиации для усиления вооруженных сил в районе Кабула и в южных провинциях. Вместе с тем и Канада, Великобритания и Нидерланды обязались направить дополнительное подкрепление к дислоцированному в Кандагаре международному контингенту НАТО в 12 500 военнослужащих, а также в провинцию Гильменд {19}.

Практическое претворение дальнейших военных планов Пентагона пало на плечи нового американского президента Барака Обама. Он с первых дней своего правления заявил об усилении американского военного присутствия в Афганистане за счет вывода войск из Ирака. То есть тогда Вашингтон пошел по пути усиления «американизации» войны в Афганистане {20}.

Барак Обама принял решение отправить в Афганистан дополнительно 17 тыс. военнослужащих. В начале 2009 года американский воинский контингент в этой стране составил 38 тыс. человек. А госсекретарь Хиллари Клинтон объявила о долговременности политики США по пребыванию в Афганистане.

Кроме того, ожидалось, что Великобритания расширит свой контингент в Афганистане после вывода части войск из Ирака. За ними о подобных намерениях заявили и другие участники международной коалиции. В частности, Польша в том же году обязалась отправить в Афганистан дополнительно 400 своих солдат. Грузия же информировала, что намеревается послать в Афганистан 4 тыс. военнослужащих, если ее примут в НАТО {21}. Подобного взгляда продолжали придерживаться и некоторые другие страны, до этого отправившие свои воинские подразделения в Афганистан (Испания, Румыния и иные). А шведское правительство заявило о необходимости пребывания их воинского контингента в Афганистане в течение следующих 15 лет {22}.

Вашингтон, стремясь сломить талибанское сопротивление на афганском юге, но не справляясь эффективно с этой задачей, стал оказывать давление на Исламабад, чтобы пакистанская армия стала заградительной стеной на пакистано-афганской границе и не позволила талибам маневрировать в приграничных районах. Кроме того, от Пакистана требовалось совместно с американскими силами наносить синхронные удары по повстанцам. Однако пакистанская сторона, наряду с осуществлением ряда военных операций в северо-западной провинции (где проживают пуштунские племена), стала возражать против своего широкого вовлечения в борьбу с талибами. Она заявила, что «главную опасность для Пакистана представляет пакистано-индийская граница, на которой она не намерена ослаблять свои вооруженные силы во имя солидарности с американцами на своей северной границе». Одновременно «Исламабад выразил беспокойство тем, что диверсионные отряды американских морских пехотинцев, расширив свои операции против талибов в южных горах Афганистана, начали все чаще вторгаться на пакистанскую территорию. А это усложняло политическую ситуацию в таких проблемных для центрального пакистанского правительства районах, как Белуджистан и пуштунская северо-западная провинция» {23}. Таким образом, НАТО, и прежде всего ее основной костяк — американо-английский контингент в ходе своих карательных действий на афганском пространстве встретилась с усложненной ситуацией, подобной таковой в Ираке.