1953 год. Смертельные игры - Елена Прудникова Страница 14

Не потому ли Молотов сразу начинал путать и мямлить, едва Чуев спрашивал у него о Берии - стыдно, наверное, было старику, ну а правду - как расскажешь? Каганович просто уходил от этих разговоров. Разве что Хрущев вел их с удовольствием - но он был организатором убийства, его положение обязывало. Однако и у него какие-то зачатки совести, по-видимому, шевелились. Едва улеглись страсти, как тут же освободили из тюрьмы жену и сына Берии и даже дали Серго возможность работать по специальности - это когда у нас детей «врагов народа» допускали к закрытым работам? Стоило ему попросить о переводе из Свердловска, куда его поначалу выслали, в город с другим климатом, как ему тут же предложили выбрать новое место жительства. Киев? Без проблем! Дали хорошую квартиру, специально «под него» создали научную группу...

...Они, может статься, и рады были хотя бы морально реабилитировать Берию - не такие уж сволочи сидели у нас наверху, - однако это было уже невозможно. И тогда его просто постарались вычеркнуть из истории. Не говорить ни хорошего, ни плохого. Забыть. Получилось только хуже...

Кажется, картина ясна? Да ничего подобного! Все только еще больше запутывается, поскольку мотив по-прежнему непонятен. За что?

Слона-то я и не приметил...

И. Крылов

Хрущев если и говорит когда-либо правду, то исключительно по недосмотру. Однако и во лжи есть свой смысл. Никита Сергеевич не знает чувства меры. Поэтому, коль скоро он что-нибудь особо активно утверждает, это дает повод заподозрить: он пытается скрыть тот факт, что на самом деле все было совсем наоборот.

Живой пример: в речи на XX съезде Хрущев так настойчиво и упорно говорил о всевластии Сталина, что это побудило меня начать разбираться - а как было на самом деле? Результаты оказались интереснейшими и привели к совершенно другому взгляду на довоенную советскую историю вообще и на «тридцать седьмой год» в частности.

Но для данной книги важно другое утверждение: явно с подачи хрущевцев все время муссируется легенда, что Сталин-де настолько боялся за свою власть, что не подготовил себе наследника. Между тем, если говорить о реальном Сталине, а не придуманном нашей пишущей интеллигенцией тиране - это, конечно же, бред. Вождь, каким он был на самом деле, человек чрезвычайно осторожный и предусмотрительный, не мог не думать, что будет со страной в случае его смерти, и не позаботиться о передаче власти. Психологически это нонсенс. А значит, знал и позаботился, чтобы было кому в случае чего перехватить штурвал. И если хрущевские идеологи столь упорно вбивают в головы, что это не так, - значит, на то есть своя причина. Интересно, какая?

По всей видимости, первым по времени преемником был Киров. Знаю, знаю, скажут, что он не слишком-то годился для управления государством - но Сталину приходилось выбирать не из тех, кто годился, а из тех, кто был в наличии, кадровым резервом он не располагал. Из сталинских единомышленников начала 30-х годов Киров - единственный подходящий кандидат.

Какие качества требовались от преемника вождя? Для Сталина всегда приоритетом была экономика, поэтому руководителем государства после него мог стать только человек, имеющий опыт комплексного управления крупным регионом. Таковых в Политбюро было трое: Киров, Орджоникидзе и Косиор. Последний не подходил по многим причинам. Отсутствие образования, склонность к силовым методам, неумение руководить, что в очередной раз было доказано голодом 1933 года на Украине. Наконец, национальность - Россия, конечно, империя по своему менталитету, но ставить во главе государства поляка - это уж слишком. Орджоникидзе также не годился по причине национальности, которой Сталин придавал большое значение - пожалуй, даже чрезмерно большое. Впрочем, Орджоникидзе не подходил еще и по своему характеру - он был невероятно вспыльчив и, чуть что, пускал в ход руки. В ходе очередной партийной склоки конца 20-х годов Берии приписывали фразу: «Если бы не я, Серго перестрелял бы все Закавказье». Не факт, что Берия действительно это сказал, однако на пустом месте такие сплетни не растут. Да и экономикой Орджоникидзе руководил не так чтобы уж очень замечательно. Киров же был русским, по характеру вполне вменяемым и вверенным ему регионом - Ленинградской областью, включавшей тогда почти весь Северо-Запад, - управлял довольно неплохо. Кроме того, он был сильным лидером, если сумел подчинить после Зиновьева такой сложный город, как Ленинград, - а ведь подчинил и пользовался любовью населения. Едва ли в ком-либо еще Сталин мог найти такое сочетание подходящих качеств.

Кроме того, в этом случае получает дополнительное обоснование тот факт, что убит был именно Киров. Это же так естественно - пытаясь взять власть, ударить сначала по преемнику, а потом уже по главе государства. (Когда серьезно заболел испанский диктатор генерал Франко, жертвой покушения оппозиционеров стал не умирающий вождь, а его преемник, адмирал Карреро Бланко. Логика здесь элементарная: Франко и так умрет, а наследника за один день не воспитаешь, и власть сама падает в руки оппозиции.) Сталину было уже хорошо за пятьдесят, он имел серьезные проблемы со здоровьем. Это потом выяснилось, что вождь способен вынести столько, сколько надо - а тогда могло казаться иначе. Тем более, Сталин был самым мягким человеком из всей находившейся у власти команды, не склонным к репрессиям до тех пор, пока еще хоть как-то можно терпеть - также аргумент за то, чтобы начать не с него...

Это, конечно, логические измышления - но все равно больше никто из советской верхушки на роль главы государства не подходит.

Кого избрал Сталин своим преемником после убийства Кирова - непонятно. Возможно, это был Жданов - не зря он получил Ленинград. Кроме того, мне приходилось слышать, что Жданов имел на сталинской даче собственный кабинет - а это, знаете ли, кое о чем говорит. Даже если он был личным другом Сталина - что с того? Ворошилов тоже им был - а кабинета в Кунцево не имел...

Но тем временем в Закавказье рос совершенно уникальный хозяйственник - и Сталин не мог этого не видеть.

До революции Закавказье было нищей национальной окраиной Российской империи. После 1917 года положение не особенно изменилось. Столь горестно оплакиваемые нашими «демократами» «старые большевики» занимались чем угодно - политикой, национальным вопросом, интригами и склоками - только не хозяйством. В конце 20-х годов проблем в закавказский котел подбавила коллективизация, осложнившаяся крестьянскими бунтами. И вот посреди всего этого - в регионе без промышленности, с агонизирующим сельским хозяйством, с уровнем жизни народа, запредельно низким даже по меркам 20-х годов, - и оказался 32-летний Лаврентий Берия, бывший председатель ОГПУ Закавказья.

История его назначения проста и печальна: лютый кадровый голод, который испытывал в ту пору Советский Союз. Едва ли даже Сталин мог разглядеть в начальнике ОГПУ будущего экономического гения. Берия мог импонировать вождю лишь одним: своими деловыми качествами, вот его и поставили - как бы ни работал, хуже не будет, ибо хуже некуда. Поскольку закавказское руководство занималось в основном склоками, а не делом, то Берия пошел вперед, как ледокол по ноябрьскому ледку. Первым секретарем ЦК ВКП(б) Грузии его назначили в декабре 1931 года, а уже в октябре 1932-го он становится хозяином всего Закавказского региона. Многого от него не требовалось. Закавказье интересовало страну лишь своей нефтью и марганцем, а все остальное... Как-нибудь управится. Однако Берия управился не «как-нибудь»: за семь лет руководства он поднял регион до того, что Закавказские республики стали самыми богатыми в стране.