Молоко без коровы. Как устроена Россия  - Денис Терентьев Страница 15

Виталий Федермессер руководил ЦБК почти 20 лет. Потомок поволжских немцев, родившийся в Душанбе и учившийся в Ленинграде, оказался патриотом Карелии почище крикливых местных политиков. Не изобретая велосипеда, он внедрил в Кондопоге германскую социально-ориентированную модель бизнеса. Не имея ни яхты, ни джета, Федермессер держал в кабинете мебель советских времен и иногда ездил по городу на «копейке», проверял порядок. Но при личной скромности хозяин города сумел отбить все атаки на ЦБК. А на Кондопогу точил зубы столичный крупняк: например, аффилированный с олигархом Олегом Дерипаской «Континентал Менеджмент», владевший печально известным Байкальским ЦБК. Если 10 лет назад сравнить Байкальск с Кондопогой – в жизни не поверишь, что это одна и та же страна.

Хотя сегодня, увы, сравнение уместно. Федермессер умер в 2008 г., будучи единственным в Карелии официальным миллиардером. На момент его смерти был недостроен всего один крупный проект – многоэтажки для работников комбината с курантами и башней-рестораном. Сегодня стройка по-прежнему заморожена. Из пяти фонарей на улицах горит один. Мраморные плиты у фонтанов покоцаны, в них недостает крупных фрагментов. На фасаде Дворца искусств проступили кирпичи. Груды мусора во дворах. О «золотом веке» напоминают только карильоны, но от их мелодий еще тоскливее. Комбинат близок к банкротству, население за 10 лет сократилось на 3 тыс. человек.

Некоторое оживление наступило, когда карельские чиновники начали дербанить кондопожские дворцы. Дворец искусств станет филиалом Карельской государственной филармонии, Ледовый отойдет Министерству по делам молодежи, физической культуре и спорту и т. д. И это норма при существующих институтах. А исключением был как раз Федя.

Тем удивительнее, что в Карелии появился предприниматель, который с нуля построил четыре завода, а его компания покорила львиную доля российского рынка спортинвентаря.

Однажды под Новый год карельское правительство решило поднять тарифы на электроэнергию для малого и среднего бизнеса сразу в два-три раза. И вдруг предприниматель Вадим Маркелов посмел его в глаза раскритиковать- причем оченьэмоционально. Мне Вадим рассказывал: «Я на том заседании случайно оказался – как член Торгово-промышленной палаты. Чиновники решение по тарифам приняли за несколько минут и развели дискуссию о том, как освоить 160 миллионов рублей, недавно поступивших из Москвы на переквалификацию рабочей силы. Я посмотрел на этот цирк и завелся: «А где вы людей-то собираетесь переучивать? У вас ведь заводов практически не осталось? Вы что, об этом не знаете?» На меня все сразу стали цыкать. Наш премьер Чернов начал на меня прокурору показывать: мол, объясните товарищу, кто он такой в этом мире и что мы с ним можем сделать. Потом пошли угрозы. Я тоже в карман за словом не полез. «С вашими тарифами на электричество, – говорю, – я каждого третьего работника буду вынужден уволить. Вы им работу найдете?» Чернов позеленел и в крик: «Пошел вон отсюда!» Вот так у нас власть разговаривает с предпринимателями. Мы для нее – быдло».

На следующий день Маркелов собрал триста своих рабочих и вывел их с плакатами на митинг в двух шагах от Дома правительства. Непривыкшие к публичным протестам горожане были потрясены, чиновники зашевелились. Вскоре глава республики признал, что с тарифами власти «перегнули палку».

Неожиданно ставший народным героем Маркелов оказался неизвестен даже опытным журналистам, знающим в 280-тысячном Петрозаводске всех и вся. Герой оказался владельцем торговой марки «МВ Barbell», и, по оценке журнала Forbes, ему принадлежало на тот момент 70 % российского рынка спортивного оборудования. Как ему удалось так развиться «от нуля» в условиях, где на сотни километров вокруг глохнет любое раскрученное производство? Вадим говорит, что вовремя отделился от государства: «У меня четыре завода в Петрозаводске. Это полный производственный цикл, которого нигде в республике не осталось: литейка, гальваника, металлообработка, сборка. У меня свои подъездные пути, свои подстанции, «снаружи» я беру только электроэнергию и металлолом. Запас сырья у меня – на несколько месяцев. Мало ли что».

Четыре маркеловских завода расположены в разных участках города и подключены к независимым друг от друга энергосетям – чтобы хоть одно предприятие всегда работало. Мне он показал два из них – это территории в десятки гектаров, здания в четыре этажа. В литейном цеху – современная английская технология, гальваника, не имеющая аналогов в мире: «На обычных российских предприятиях рабочий-гальваник через десять лет умирает. У меня применяется обычная соляная кислота вместо ядовитой серной, а всем процессом управляет компьютер – трое рабочих только достают детали и сушат».

С половины восьмого утра в цехах кипит работа: для Карелии здесь хорошо получают – долларов по 500–700. Со всеми своими рабочими Маркелов здоровается за руку, спрашивает «за жизнь» и содержит для них современный спортивный центр, оборудованный тренажерами собственного производства. Станки у него со всего света, но официально заводского производства здесь не существует: «Я не бегаю от налогов, плачу их и с оборота, и с прибыли. Но если оформлять производство по правилам, меня завтра разорят. Сами чиновники в частных беседах признаются: «Любой завод можно обанкротить за сутки». Поэтому все мои рабочие – индивидуальные предприниматели, с каждым из которых у меня отдельный договор. На выходе получается продукция моей торговой марки».

Заводы Маркелова производят тысячу наименований товаров, которые расходятся по всему миру – Вадим даже не знает точно куда. В то время, когда Министерство обороны заказало ему оснастить тренажерами авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов», а на международной выставке его продукцией восхищался Сильвестр Сталлоне, в школы его родного Петрозаводска поставляли китайский спортинвентарь по цене в несколько раз дороже. Как такое возможно? Оказалось, что строго по закону: в конкурсе победил некий ГУП, который уже на безальтернативной основе заключил контракты с китайскими производителями. «Десять комплексов, которые они поставили в Петрозаводск, через год стали металлоломом, – говорит Вадим. – А на моих тренажерах пацаны до сих пор мускулы качают. Может, все дело в откатах?»

Маркелов рассказывает, что у него никогда не было «крыши»: ни бандитской, ни чиновничьей. Бандиты всерьез наезжали всего один раз: человек двадцать прижали Вадима на трассе, объяснили, что знают, как найти его близких. Маркелов назначил им встречу и поехал в воинскую часть – упражняться в стрельбе из крупнокалиберного пулемета: «Заготовил двадцать полиэтиленовых мешков. У меня рядом с заводом есть болото – очень хорошее, без дна совсем. Но никто не приехал – видимо, слух пошел. А что делать? Не в милицию же жаловаться».

Спустя несколько лет на завод приехал чиновник из регионального правительства, долго нахваливал: мол, здоровый образ жизни – это будущее России! Начальник одного из цехов даже поверил, что власть тоже стала что-то понимать. А Маркелову на следующий день позвонил знакомый юрист и сказал, что территорию его завода продали! Вадим вспоминает: «Оказалось, что асфальтированные дороги на моем предприятии являются объектами общего пользования. И этот чиновник приезжал, чтобы посмотреть, как меня от них отрезать. Вскоре ко мне пожаловали новые владельцы дороги и говорят: «За каждый проезд от проходной до цеха будешь отстегивать 10 тысяч долларов. Или бери нас в долю». Посовещались мы в цеху с мужиками, и на утро выгнали технику, сняли и увезли весь асфальт и свой цех тоже снесли. И всю территорию песочком посыпали. Приезжают рейдеры, а я им говорю: «Пожалуйста, ищите свою дорогу». Судились после этого еще года полтора. Закончилось все тем, что я по сходной цене выкупил у них документы.