Новая Россия. Какое будущее нам предстоит построить - Михаил Делягин Страница 16

Весьма существенным представляется и трансформация демократии: ее сегодняшний кризис (который будет подробно разобран ниже) — ничто на фоне того, что ждет ее в случае исчезновения среднего класса, ее источника и обоснования.

Вероятно, она заменится жесткой информационной диктатурой, способной во многом оторвать людей от реальности и в значительной степени контролировать структуру их потребностей (что касается общественных потребностей, такой контроль, скорее всего, будет полным). Некоторое предвестие подобной информационной диктатуры (по ее эффективности и тотальности) мы наблюдаем на примере уже длительное время вполне успешно (с точки зрения повседневности) живущей в искусственно созданной реальности Украине: первый блин обычно комом.

Вероятно, человечество возвращается к некоему новому феодализму, в котором огромные массы «лишних» людей будут жить под жестким и не осознаваемым ими информационным контролем на социальные пособия в условиях генерируемых коллективных эмоций и поддерживаемой для обеспечения контроля искусственной напряженности. В определенных ситуациях они могут уничтожаться, хотя в целом их популяция будет поддерживаться для порождения талантов, нужных руководящей элите для обеспечения комфорта, а также участия в управлении и внешней конкуренции.

Однако положение самой элиты в силу ее неизбежной корыстной узости и обусловленной этим неспособности поддерживать необходимый объем знаний и технологий будет крайне неустойчивым и неопределенным.

Размывание целостности

Индустриальные технологии объективно требуют максимальной стандартизации всех факторов производства, включая рабочую силу. В их рамках главная производственная ценность человека заключается прежде всего в его стандартных навыках, позволяющих с минимальной адаптацией использовать его на самых разных, опять-таки стандартных, производствах. Профессиональные навыки, столь же одинаковые, как и типоразмеры изделий, способствуют выработке и господству унифицированной, усредненной культуры и, соответственно, внутреннему единству общества.

Это касается всех без исключения особенностей, включая национальные. Крупная промышленность переваривала работников разных национальностей, стирая в своих цехах их культурные различия и переплавляя их в единую общность, не национальную, но классовую по своей природе. Идеология интернационализма отражала этот процесс и, выражая потребность производства в стирании национальных различий, мешающих созданию стандартизированной рабочей силы, была прогрессивной для индустриальной эпохи.

Возникновение и распространение постиндустриального информационного технологического базиса кардинально меняет ситуацию на наших глазах.

Наиболее востребованными становятся (хотя в целом еще не стали) не стандартные навыки механической работы, но творческие способности. Главным условием жизненного успеха являются уже не общие черты и умения, обеспечивающие выполнение тех или иных стандартных функций, но именно отличия, желательно уникальные.

Да, способность выделиться из общей массы давала конкурентные преимущества и раньше, однако в индустриальных условиях потребность в индивидуальности и, соответственно, рыночная ниша, на которую она могла претендовать, являлась незначительной. Преуспеть, то есть найти спрос на себя, могли лишь немногие выделившиеся из общей массы, а для остальных просто не оставалось места. Господствующие индустриальные технологии обрекали их либо на отторжение и люмпенизацию, либо на возвращение в ряды стандартизированной рабочей силы.

Постиндустриальные, на данном этапе развития информационные технологии качественно расширили потребность в отличиях и превратили особенность не только в главное, но и в общедоступное, встречающее массовый спрос конкурентное преимущество.

Во многом этому способствовало упрощение коммуникаций, позволившее ориентироваться на почти сколь угодно маргинальный спрос, так как потребителей на значительную часть товаров можно выискивать теперь в масштабах почти всей платежеспособной части человечества: «география умерла». То, что почти любой товар может теперь найти спрос, усиливает рыночное влияние производителей (так как производимое ими «и так возьмут») и способствует превращению рынков в рынки продавцов. Понятно, что это ведет к «загниванию» производителей, освобождающихся от давления требовательной части покупателей.

Принципиально важно, что это касается рабочей силы (и ее обладателей) так же, как и остальных товаров (и их производителей). Если в индустриальном производстве ее конкурентоспособность достигалась за счет стирания отличий, в том числе и национальных, то в постиндустриальных производствах интересы той же самой конкурентоспособности требуют противоположного: культивирования этих отличий, разнообразных особенностей носителей рабочей силы.

Эта потребность разрушает общества в их традиционном понимании, в первую очередь мультинациональные, так как объективно обусловленная потребность в отличиях находит прежде всего этнокультурное выражение.

Непонятно, как сохранять (и можно ли вообще сохранить) целостность традиционных внутренне разнородных обществ в условиях объективно провоцируемого информационными технологиями роста сепаратизма всех видов. Понятно, что это касается не только национального и религиозного, но и культурного сепаратизма, а также разрушительного для обществ навязывания им (обычно под маской политкорректности) приоритета интересов любых меньшинств как таковых (вплоть до сексуальных).

Благотворительность — лучший бизнес?

Как показывает практика, крупнейшие — на данном этапе развития человечества глобальные — капиталы весьма эффективно предчувствуют, а в настоящее время, возможно, и прямо предвидят будущее (это тем легче им делать, что во многом они непосредственно его и создают). Реакцией на все более очевидную бесперспективность рыночных отношений самих по себе и сворачивание традиционной рыночной экономики как таковой, по-видимому, является последовательный отказ от собственно рыночной активности в пользу создания новых правил и стандартов в виде новых культур. В последние полтора десятилетия он весьма заметен в среде наиболее рациональных и успешных представителей глобального бизнеса.

Наиболее значимым в современном мире становится управление стандартами, правилами, повесткой дня и массовым поведением.

Указанное изменение представляется принципиально важным, так как уже сейчас в корне меняет весь характер жизни и образ деятельности современного человечества, вводя в повседневную практику новые стандарты деятельности. Привычные же нам формы рыночного поведения, погружаясь в качественно новую среду, незаметно для нас и даже самих их участников наполняются новым смыслом, становясь из всеобъемлющих и самодовлеющих зависимыми и частичными. Не меняясь сами по себе, они неожиданно попадают в зависимость от внешних для себя, объективно задаваемых им технологических и иных норм.