Великий уравнитель - Вальтер Шайдель Страница 25

накопить богатства благодаря второстепенному занятию [то есть торговле] и сохранить их благодаря главному занятию [то есть сельскому хозяйству].

Предотвратить это с помощью запретов было невозможно: торговцы находили способы обойти препятствия при покупке земли; им также удавалось заручиться поддержкой среди чиновников и проникнуть в их среду, а некоторые богатые предприниматели или их родственники даже становились знатными людьми и получали титулы [80].

Другими основными источниками большого богатства, помимо экономической деятельности, были государственная служба и, в более общем смысле, близость к центру политической власти. Высокопоставленные чиновники получали от императора щедрые дары и наделы. Крупным землевладельцам разрешалось удерживать часть налогов, выплачиваемых находящимися на их территории домовладениями. Огромное богатство накапливалось благодаря фаворитизму и коррупции: утверждалось, что некоторые императорские канцлеры и другие высшие чиновники сколотили самые крупные из известных состояний. В последний период династии Восточная Хань о прибыльном характере высоких должностей свидетельствовали цены, по которым можно было приобрести такие должности. Коррумпированные чиновники вовсю пользовались своими законными привилегиями. Чиновников выше определенного ранга нельзя было арестовать без предварительного одобрения императора, и схожие правила существовали относительно вынесения приговоров и наказаний [81].

Помимо законных инвестиций своего богатства, лица, имевшие большие связи, также без труда прибегали к притеснению и эксплуатации простолюдинов. Чиновники злоупотребляли своей властью, занимая общественные земли или захватывая участки у других владельцев. В источниках отражено распространенное мнение о том, что политическая власть соответствует ощутимому материальному богатству в виде земли, либо дарованной государством, либо полученной благодаря влиянию и вымогательству. Со временем эти процессы создали в элите слой титулованной знати, чиновников и фаворитов, которые образовывали союзы между собой и вступали в родственные связи. Богачи либо сами занимали должности, либо налаживали связи с теми, кто их занимал; государственная служба и близость к тем, кто занимал посты на этой службе, в свою очередь позволяли еще больше разбогатеть [82].

Такая динамика одновременно и благоприятствовала семейной преемственности в передаче состояний, и сдерживала ее. С одной стороны, у сыновей высокопоставленных чиновников было больше шансов пойти по стопам своих отцов. Их и других младших родственников автоматически назначали на должности, и они с большой выгодой для себя пользовались рекомендательной системой для занятия государственных постов. Известно, что родственники чиновников из больших семей – в одном случае не менее тринадцати сыновей – также становились имперскими администраторами. С другой стороны, та же непредсказуемость политической власти и ее хищнический характер, превращавший чиновников в плутократов, подрывали их собственное благосостояние. Например, один из высокопоставленных правительственных чиновников по имени Гуань Фу сколотил огромное состояние и скопил такое количество земель в своей родной провинции, что пробудил гнев и негодование местных жителей, так что среди них стала популярной детская песенка:

Эта песенка отражает всю шаткость и ненадежность политически обусловленного богатства: чем выше удавалось подняться плутократу, тем ниже можно было упасть. Рисковали своим положением даже те, кто находился на самой вершине статусной пирамиды, – вплоть до родственников жен ханьских императоров [83].

В этих условиях высшему эшелону ранней ханьской элиты удалось сохранить свои позиции лишь немногим дольше столетия, а затем он был сметен, как и остатки правящих домов эпохи Воюющих царств. Их места заняли новые фавориты. Столетие спустя узурпатор Ван Ман последовательно лишил постов и благосостояния их наследников, а сторонников узурпатора в свою очередь сменили последователи династии Восточная Хань. В результате этих неоднократных смен элиты мы видим, что позже, в I столетии н. э., упоминаются лишь несколько благородных семейств Западной Хань [84].

Обычной судьбой для государственных служащих были насильственная смерть и экспроприация. Многочисленные высокопоставленные чиновники были казнены или вынуждены покончить жизнь самоубийством. В исторических хрониках «Шицзы» и «Ханьшу» среди биографий имеется отдельный раздел о «грубых чиновниках», которые преследовали членов правящей элиты по требованию своих императоров. Многие из преследуемых потеряли жизнь, а порой истреблялись и целые семейства. Постоянная внутренняя борьба между различными сегментами правящего класса также приводила к масштабной смене элит и переходу состояний из одних рук в другие. Этот круговорот борьбы за власть внутри элит сводился к игре с нулевой суммой: кто-то приобретал, кто-то терял. Динамика насильственного перераспределения служила фактором, сдерживающим концентрацию богатства в элитных кругах: как только какое-то отдельное семейство или отдельная группа слишком выделялись на фоне других, то их тут же старались принизить и их место занимали соперники [85].

Но несмотря на то, что этот фактор препятствовал появлению сверхбогатых семейств, которые могли бы сохранять и расширять свое влияние и богатства на протяжении длительного времени, похоже, что в целом элита все же постепенно богатела и усиливала свою власть за счет большинства населения. Со временем насильственные интервенции со стороны государства стали более редкими, и с приходом династии Восточная Хань возникли условия для еще большего усиления неравенства. Количество домохозяйств, контролируемых в качестве земельных уделов двадцатью местными царями – близкими родственниками правителей и данниками Хань, выросло с 1,35 миллиона во 2 году н. э. до 1,9 миллиона в 140 году н. э. (доля таких домохозяйств среди всех, зарегистрированных в имперских переписях, выросла с 11 до 20 %). И хотя вражда между группировками продолжала уносить жизни и состояния – иногда подвергались казни или отправлялись в ссылку целые кланы, – в целом класс богачей получил выгоду от новых порядков. Семейства крупных землевладельцев, содействовавшие восстановлению власти Хань, получали в свое распоряжение всё больше земель и посредством займов подчиняли себе крестьян, обрабатывающих эти земли. Источники того периода упоминают о склонности элиты фальсифицировать данные переписей, чтобы скрывать подлежащее налогообложению имущество. Сокращение количества зарегистрированных домохозяйств с более чем 12 миллионов во 2 году н. э. до менее 10 миллионов в 140 году – и это во время активного расширения и заселения южных пределов империи – отчасти отражает растущее стремление крупных землевладельцев утаивать свое имущество от государственных служащих, а также отражает процесс превращения свободных крестьян в безземельных арендаторов [86].