Приживется ли демократия в России - Евгений Ясин Страница 3

Обеспечивая свободу личности, демократия создает в конечном итоге и наилучшие условия для развития и благосостояния общества. Как говорил Дж. Локк, – точную ссылку я не нашел, – свобода на самом деле нужна немногим, но они должны обмануть остальных, убедив их, что она нужна всем. Но поскольку она – непременное условие творчества, а творчество – непременное условие развития, плодами творчества пользуются все, в конечном счете все от свободы выигрывают. И чем большую роль в приросте общественного богатства играют инновации, тем выше ценность свободы. Отсюда, кстати, следует, что сейчас, на пороге постиндустриального общества, ценность свободы и демократии возрастает как никогда ранее.

Третье, зачем нужна демократия, – она предоставляет гражданам наилучшие возможности для защиты их основополагающих интересов. Конечно, демократия сама по себе не дает гарантий, что будут учтены и удовлетворены интересы каждого. Для этого требуется воля и настойчивость тех, кто хочет, чтобы их интересы были приняты во внимание. Но если вы исключены из сообщества избирателей в демократическом стране или же живете в стране недемократической и непричастны к кругу власть предержащих, можно не сомневаться, что вашими интересами пренебрегут. Демократия – это строй, основанный на открытом столкновении и согласовании интересов разных людей, разных социальных групп и предоставляющий каждой их них наилучшие условия для защиты ее интересов.

Четвертое, зачем нужна демократия, – гибкость и динамичность социальной организации, позволяющей экономике и обществу развиваться в условиях политической стабильности, без серьезных потрясений, без революций, вынуждаемых неспособностью и нежеланием правящих элит уступить власть или поделиться ею, когда их неэффективность становится очевидной для большинства.

Демократия, как и рыночная экономика, характеризуется некоторой врожденной неопределенностью, которая связана с известными рисками, но эти риски и являются ценой свободы, конкуренции и развития.

Вообще между рыночной экономикой и демократией есть органическая связь, обусловленная сходной гибкой сетевой структурой социальных взаимодействий в экономической и политической областях. Рыночная экономика без демократии возможна, но она будет прозябать. Теоретически возможна и демократия без рыночной экономики, но недолго и с дурными последствиями. История позитивных примеров такого рода практически не знает. Соединение же рыночной экономики и демократии органично и дает синергический эффект, ведущий к процветанию.

Сколько раз предрекали гибель капитализма и демократии, сколько раз на самом деле казалось, что очередной кризис закончится катастрофой. Но именно в силу этой неопределенности, в силу свободы, в которой происходила игра экономических и политических сил, демократия всегда выходила из кризисов и всегда побеждала в конфликтах.

У противников демократии – а среди них много могущественных людей, которым она мешает воспользоваться своим могуществом в полной мере, – всегда есть доводы, чтобы доказывать обратное.

Даже в обычной жизни каждый из нас сталкивался с ситуациями, когда, например, надо было в ходе споров разных людей прийти к согласию и это никак не получалось в силу, например, противоречий их интересов. И тогда приходила мысль: ну его к черту, пусть лучше кто-то один примет решение за всех и покончит с этим занудством. Или: пусть все действуют как хотят, а там посмотрим.

В других случаях согласию препятствуют не только различия интересов, но и невежество, предрассудки, эмоции. Бывает, какой-то краснобай увлекает демагогией участников собрания, и они перестают руководствоваться рациональными доводами.

Таким образом, не факт, что согласованное решение будет наилучшим. Зачастую оптимальным оказывается решение авторитетного специалиста (профессионала, технократа). То есть демократическому по процедуре решению противостоит то, что я назвал бы преимуществом технократии. Очевидно, в определенных случаях целесообразны не коллективные, а единоличные решения умного и авторитетного профессионала или группы экспертов.

Точно так же не только при неосведомленности заинтересованных сторон, но и в случае столкновения их интересов зачастую наиболее эффективна единая воля к достижению той или иной цели. Для этого кто-то наделяется правом принуждения, устанавливается подчинение, субординация. Я назвал бы это преимуществом единоначалия, однозначно признаваемого, например, в армии. Также можно считать это преимуществом бюрократии.

Сторонники третьей группы доводов против демократии признают ее достоинства, но утверждают, что воспользоваться ими можно только в том случае, если члены общества обладают необходимыми свойствами, в частности, такими, как образованность, рациональность, терпимость, ответственность, готовность считаться с интересами и мнениями других сограждан. Словом, утверждают, что для демократии нужно зрелое гражданское общество. Если же его нет, то от нее будет больше вреда, чем пользы. Люди должны созреть. В той или иной мере эти доводы справедливы. Вопрос в том, как они будут зреть – под опекой монархии или бюрократии?

И все же имеется множество аргументов, позволяющих понять, что справедливость приведенных выше доводов против демократии относительна, а ценность демократической организации общества, несмотря на многочисленные изъяны, абсолютна. Тем более что в социальной практике вырабатываются формы демократии, позволяющие сводить ее минусы к минимуму и использовать в ее рамках достоинства технократии и бюрократии. Недаром У. Черчилль говорил, что демократия – очень плохая система, но она лучше всех остальных. Сегодня это утверждение еще более справедливо, чем во времена великого британца.

Последний из приведенных выше аргументов против демократии особенно часто выдвигается в связи с развивающимися странами, еще только переходящими к демократическому обществу. Наиболее популярен так называемый «тезис Ли» (по имени Ли Куан Ю, бывшего премьер-министра Сингапура, приведшего, кстати, свою страну к процветанию). Суть его состоит в том, что демократические права и свободы тормозят экономический рост и развитие.

Амартия Сен в этой связи замечает: «Мы не можем принять высокий экономический рост в Китае или Южной Корее за неоспоримое доказательство большей эффективности авторитарного режима в обеспечении экономического роста точно так же, как мы не можем сделать противоположный вывод, исходя из того факта, что самая быстроразвивающаяся африканская страна (и одна из самых быстроразвивающихся в мире), а именно Ботсвана, является оазисом демократии на неспокойном африканском континенте» (Сен 2004: 173). Ниже мы вернемся к обсуждению этой проблемы, но здесь все же замечу, что у тезиса Ли есть много поклонников и их доводы часто выглядят весьма убедительно, особенно если речь идет о странах, осуществляющих переход от аграрного общества к индустриальному, реализующих модель догоняющего развития на основе индустриализации. Но если, скажем, страна прошла этот этап и уже, подобно Германии после Второй мировой войны или России после 1991 года, является индустриальной и урбанизированной, как по отношению к ней смотрится «тезис Ли»?