Утопия для реалистов: Как построить идеальный мир - Рутгер Брегман Страница 3

И все это время мы умнеем. В 1962 г. аж 41 % детей не ходило в школу, а сегодня — менее 10 % [17]. В большинстве стран средний IQ каждые десять лет вырастает на три — пять пунктов, главным образом благодаря улучшающемуся питанию и образованию. Возможно, этим объясняется то, что мы теперь гораздо более цивилизованны: последнее десятилетие было самым мирным за всю мировую историю. Согласно Институту исследования мира в Осло, ежегодное число жертв войны снизилось на 90 % с 1946-го. Убийства, грабежи и прочие преступления совершаются уже не так часто, как раньше.

«В богатом мире уровень преступности постоянно падает, — не так давно писали в Economist. — Преступники по-прежнему существуют, но их все меньше, и они становятся все старше» [18].

Унылый рай

Иными словами, добро пожаловать в Страну изобилия.

В хорошую жизнь, где почти все богаты, здоровы и надежно защищены. Где недостает лишь одного: причины вылезать поутру из постели. Потому что в конечном итоге рай нельзя сделать лучше. Еще в 1989 г. американский философ Фрэнсис Фукуяма отметил, что наступила эра, когда жизнь сводится к «экономическим расчетам, бесконечному решению технических проблем, экологическим соображениям и удовлетворению многообразных и усложненных потребительских требований» [19].

Подъем нашей покупательной способности еще на один процентный пункт, сокращение углеродных выбросов, какая-нибудь техническая новинка — вот примерно и весь наш кругозор. Мы живем в эру материального благополучия и сверхизобилия, но как она уныла. Нет «ни искусств, ни философии», — пишет Фукуяма. Все, что осталось, — «постоянный уход за музеем человеческой истории».

Согласно Оскару Уайльду, по достижении Страны изобилия мы должны вновь устремить взгляд к далекому горизонту и поднять наши паруса. «Прогресс — это воплощение Утопий», — писал он. Но далекий горизонт пуст. Страна изобилия окутана туманами. Именно теперь, когда мы должны бы взяться за историческую задачу наполнения нашего богатого, безопасного и здорового существования смыслом, мы похоронили утопию. У нас нет новой мечты ей на замену, поскольку мы не можем вообразить лучшего мира, чем тот, что у нас уже есть. На самом деле большинство людей в богатых странах полагают, что детям придется хуже, чем их родителям [20].

Но настоящий кризис нашего времени, моего поколения, не в том, что нам плохо или что нам станет хуже в дальнейшем.

Нет, настоящий кризис в том, что мы не можем придумать ничего лучшего.

Программа

В этой книге я не пытаюсь предсказать грядущее.

Я стремлюсь подобрать ключи к будущему. Распахнуть окна нашего разума. Конечно, любая утопия больше рассказывает о времени, когда она была написана, чем о предстоящей реальности. Утопическая Страна изобилия раскрывает, какой была жизнь в Средние века: мрачной. Или, вернее, она была мрачной почти у всех почти везде почти всегда. В конце концов, в каждой культуре есть свой вариант Страны изобилия [21].

Простые мечты рождают простые утопии. Голодный грезит о роскошном банкете. Замерзший — о жарком огне. Перед лицом надвигающейся немощи мечтают о вечной юности. Все эти мечты отражены в утопиях, возникших тогда, когда жизнь была тяжелой, жестокой и короткой. «Тамошняя земля не породила ничего ужасного, там нет болезней, — фантазировал греческий поэт Телеклид в V в. до н. э., - и если что-нибудь нужно, то оно просто появляется. Каждый ручеек течет вином… Рыба сама приходит к вам домой, жарится и ложится на стол» [22].

Но прежде чем двигаться дальше, давайте сначала проведем грань между двумя формами утопической мысли [23]. Первая — это наиболее известная утопия-программа. Такие великие мыслители, как Карл Поппер и Ханна Арендт, и даже целое течение философии, постмодернизм, критиковали утопию такого рода. Они по большей части преуспели; последнее слово в оценке запрограммированного рая по-прежнему остается за ними.

Утопия-программа представляет собой не абстрактные идеи, а неизменные правила, не терпящие отклонений. Хороший пример — «Город солнца» (1602) итальянского поэта Томмазо Кампанеллы. В стране, описанной в этой утопии или, скорее, антиутопии, личная собственность строго запрещена, каждый обязан любить каждого, а драки караются смертью. Частная жизнь, включая произведение потомства, контролируется государством. Например, умным людям можно спать только с глупыми, а толстым — с худыми. Все силы направлены на выковку золотой середины. Более того, за каждым человеком следит обширная сеть осведомителей. Нарушителей побивают камнями, но прежде их убеждают признать свою порочность и согласиться на собственную казнь.

Оглядываясь назад, всякий читатель книги Кампанеллы увидит в ней холодящие кровь намеки на фашизм, сталинизм и геноцид.

Задавая правильные вопросы