Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент Страница 30

Дональд Рамсфельд вспоминает встречу с Путиным осенью 2001 года, на которой российский президент не умолкая говорил в течение полутора часов: «Как обычно, он был несколько загадочен. Хотя он и отказал нам в ощутимой помощи по Афганистану, но был чрезвычайно щедр на советы – насчет того, кому из афганцев можно доверять, какие мотивы движут региональными политическими игроками, – вплоть до вопросов военной тактики» {192}. Бывший директор ЦРУ Джордж Тенет высказывает более осторожную оценку вклада России в борьбу с терроризмом: «Их участие разочаровало – они сосредоточились на своей Чечне и не были игроками в глобальной войне против терроризма, по крайней мере в том смысле, как мы ее понимаем». По мнению Тенета, привычки холодной войны слишком глубоко укоренились, чтобы Россия решилась на широкомасштабное разведывательное сотрудничество: «По большому счету это все еще была игра “шпион против шпиона”» {193}. Тенет подчеркивает, что Россия определяла терроризм с более узких позиций, чем Соединенные Штаты, а именно как исламский фундаментализм на Северном Кавказе, который угрожает самой России. Москва соглашалась признать глобальный характер угрозы терроризма лишь постольку, поскольку чеченцы воевали в Афганистане на стороне «Аль-Каиды» или боевики «Аль-Каиды» воевали на Северном Кавказе. Вместе с тем, с американской точки зрения, «Аль-Каида» и близкие к ней организации не таили такой же серьезной угрозы для России, как для США. Партнерство, ограниченное рамками обмена разведывательной информацией в течение трехмесячной войны в Афганистане, оказалось эффективным. Но помимо этого случая Россия проявляла желание сотрудничать в борьбе с терроризмом лишь в очень ограниченных пределах, причем сотрудничество это имело избирательный характер и источники некоторых сведений оставались неясными, что ставило под сомнение их достоверность {194}.

Возник вопрос: за счет чего продолжать и поддерживать продуктивные взаимоотношения двух стран после того, как «Талибан» удалось изгнать из Кабула? В ноябре 2001 года Путин нанес первый официальный визит в США. Два президента встретились в Белом доме, и Буш пообещал «поработать с Конгрессом, чтобы к России больше не применялась поправка Джексона – Вэника» {195}.

Апогеем путинского визита в США стала поездка на ранчо семьи Бушей в Кроуфорде, штат Техас. Поначалу российская сторона возражала против поездки в Техас, не понимая, что приглашение в частную семейную резиденцию свидетельствует об особой чести, которую президент США оказывает своему гостю {196}. Они настаивали, что сначала должна состояться встреча президентов в Овальном кабинете. Между тем визит в Кроуфорд был затеян для того, чтобы подчеркнуть, какое большое значение придает президент Буш близким, дружеским отношениям со своим российским коллегой. В качестве особого символического шага бывший агент КГБ был приглашен присутствовать на утренней инструктивной летучке президента США с представителями разведки. На совместной пресс-конференции в кроуфордской средней школе Буш повторил свои прежние похвалы в адрес Путина: «Лидер нового типа, реформатор, человек, который любит свою страну не меньше, чем я свою». Путин тоже расточал похвалы, хотя и менее восторженно, и ввернул несколько слов предостережения администрации Буша по поводу обещания эмансипировать афганских женщин: «Чего бы нам следовало избегать при реализации подобных программ и что явно не должно быть конечной целью их реализации, так это превращение дамы в мужчину» {197}.

Тем вечером, когда восемнадцать американцев и двенадцать русских собрались вокруг костра в Кроуфорде, между ними установилась атмосфера полной непринужденности. Гости из России впервые были приглашены посетить настоящее американское ранчо и выразили удивление, что президент США выбрал для своей «дачи» такое скромное пристанище {198}. Путин произнес тост, заметив, какое это для всех счастье, что Белый дом занимает президент Буш. Позже он поинтересовался у министра торговли Дональда Эванса: «Как удалось Америке за две сотни лет достичь столь многого?» «Все дело в наших свободах. Нужны условия для конкуренции. Американский народ добрый народ. Он просыпается по утрам с желанием делать правильные вещи» {199}. Позже в тот вечер русских «угостили» зрелищем вдохновенной американской кадрили в исполнении высокопоставленных чиновников.

Буш объявил, что в течение следующего десятилетия Соединенные Штаты собираются сократить свой ядерный арсенал до уровня 1700–2200 боеголовок и простить советские долги на сумму $3,5 млрд. И все же тепло того дружеского костра продержалось недолго. Все эти товарищеские настроения маскировали тот факт, что в товарищах мало согласия по самым тяжелым проблемам, которые и дальше будут отравлять отношения стран до конца правления Буша, – по противоракетной обороне и по выходу США из договора по ПРО.

Путин и теперь, когда прошло уже более десятилетия после 11 сентября 2001 года, управляет Россией и продолжает копить обиды на США за то, что считает их нарушенными обещаниями, и потому споры о том, что случилось после этой роковой даты, по-прежнему влияют на американо-российские отношения. Когда две страны выстраивают партнерство на такой неординарной основе, как теракты 11 сентября, срок подобного партнерства обычно недолог, потому что они сосредоточены на конкретной и ограниченной цели – уничтожить общего врага. В конце концов, союзничество военного времени между США и СССР – которое русские предлагали как модель для партнерства после 11 сентября – было сформировано ради одной-единственной цели: уничтожить Гитлера. Как только Германия оказалась на грани разгрома, альянс начал трещать по швам, поскольку у союзников не было согласия по поводу того, что будет после капитуляции Германии. Так и началась холодная война. Точно так же и в 2001 году у двух государств была общая цель – уничтожить «Талибан». Они не обсуждали, что будет дальше и уж тем более как будут развиваться их отношения в дальнейшем. И тем не менее после изгнания талибов из Кабула у каждой из сторон имелись невысказанные ожидания, которые влияли на их отношения. Уже теперь, в ретроспективе, нам понятно, что американские и российские ожидания расходились между собой.