Медиа-манипулирование общественным политическим сознанием. Телевидение и Интернет - Варвара Черкасова Страница 4

В целом все, кому приходится заниматься анализом развития современного общества, признают, что в нем чрезвычайно возросла роль информации и информационных технологий. Более того, в эпоху постмодерна информация становится товаром, что неминуемо приводит к целому ряду проблем: снижению уровня востребованности неактуальных (нерейтинговых) видов информации, появлению новых, успешных способов подачи информации, новых принципов ее восприятия. Эти изменения, в свою очередь, сказываются на снижении интереса населения к политической информации (проблема «деполитизации» политики), появлении новых возможностей по контролю над гражданами при помощи СМИ, а также на том, что под воздействием СМИ реальность начинает превращаться в «гиперреальность».

Современный мир как «гиперреальность» и «спектакль». СМИ как способ формирования «гиперреальности»

Постмодернисты были убеждены, что мы перешли из общества, где доминирует производство, в общество, где господствуют знаки производства, в котором все труднее отличить реальность от того, что симулирует реальность. Французский постмодернист Бодрийяр является одним из авторов ключевого термина, используемого постмодернистами для описания действительности и лежащего в основе современной реальности, понятия «симулякра» (от лат. «simulo» — «делать вид, претворяться»). Постмодернисты понимали его как «точную копию, оригинал которой никогда не существовал» [20]. Иными словами, под этим термином понимается некий образ того, чего на самом деле, возможно, не существовало, или того, о чем мы не имеем достоверной возможности знать.

Именно Бодрийяр описывает современный мир как «гиперреальность», реальность, которая уже неотделима от ее образов, когда СМИ перестали быть зеркалом реальности, заменили ее собой (имитация суда на ТВ, выставление напоказ личной жизни телезвезд). Информация, по его мнению, перестала отражать действительность, а стала лишь ее образом, зрелищем. «Несомненно, наше время предпочитает образ — вещи, копию — оригиналу, представление — действительности, видимость — бытию...» [21], — писал еще в конце XIX в. Людвиг Фейербах.

Данное утверждение требует более детального уточнения. О «спектакулярной» организованности мира писал в 1960-е гг. известный французский мыслитель Ги Дебор в своей книге «Общество спектакля». Появление и массовое внедрение телевидения, начавшееся с сер. 1950-х гг., дало ему повод говорить о начале эры «спектакля». В книге он называет современное общество «обществом спектакля», подразумевая под этим, во-первых, стирание границ между индивидом и внешним миром (индивид, по его мнению, теряет способность противостоять тому, что он наблюдает), во-вторых, «стирание границ между истинным и ложным» [22], а в-третьих — все возрастающую роль потребления товаров.

«Спектакль стал составной частью любой действительности, проникая в нее подобно радиоактивному излучению» [23], — пишет он о современном мире. И в первую очередь он видит в этом издержки возрастающей роли СМИ. Дебор критически смотрит на современность, он убежден, что в «обществе спектакля» люди утратили способность воспринимать реальность так, как они воспринимали ее раньше — исходя из общественных и личных отношений, знания и опыта — и начинают воспринимать ее исключительно исходя из «картинок», из способов репрезентации предмета (особенно на телевидении). Более того, в современном обществе реальность рассматривается по частям и от каждого аспекта жизни берутся лишь образы, объединяемые в некий псевдомир, подлежащий только созерцанию.

Происходит же все это в основном под влиянием телевидения. Именно поэтому Бодрийяр говорит о «проникновении телевидения в жизнь и проникновения жизни в телевидение» и «головокружении от действительности» [24]. Современные СМИ, по его мнению, больше не нуждаются в прямой связи с реальностью — мы переживаем ситуацию, когда образ «не имеет отношения к какой-либо реальности вообще», считает французский теоретик.

Постмодернисты обвиняли СМИ в том, что они способны отразить только небольшую часть событий, взгляды лишь части политиков и немногих политических партий. Бодрийяр считал, что даже элементарная нехватка времени (в первую очередь на телевидении) приводит к искаженному изложению части проблем и позиций. «Добавьте к этому еще и склонность политиков добиваться, чтобы на первом плане оказались те аргументы, которые говорят в пользу их собственной точки зрения, и вы поймете, что препятствия на пути точного отражения политической жизни в СМИ непреодолимы» [25], — поддерживает Бодрийяра британский социолог Фрэнк Уэбстер.

Постмодернисты были уверены, что современные новостные выпуски — это лишь версии событий, представленные с учетом контактов журналистов, доступности ньюсмейкеров, моральных ценностей, политических предпочтений тех же журналистов. С этой проблемой тесно связана и еще одна: популярны становятся новые способы подачи информации.

Проблема развития новых способов подачи информации

Постмодернисты правомерно подчеркивали такую особенность общества потребления, как подачу СМИ разных фактов «в форме универсального происшествия» [26]. Имеется в виду, что информация подается в стиле нейтральности и безличности с тем, чтобы размышления автора не нарушили спокойствия слушателя. «Движение банализации, усреднения... господствует в современном обществе по всему миру.» [27], — полагал Дебор.

Смысл же этой универсальности и нейтрализации сообщений заключается в «разбивке события и мира благодаря техническим средствам телевидения и радио на прерывистые, последовательные, непротиворечивые послания» [28], — считает Бодрийяр. Именно поэтому Бодрийяр пишет, что функцией современных СМИ стала «нейтрализация живого, уникального, событийного характера мира» [29].

Еще одной особенностью подачи информации в современном мире является драматизация новостей. Имеется в виду, что вся информация, которую мы получаем (политическая, историческая, экономическая или культурная) подается нам в форме своего рода происшествия, она, по мнению постмодернистов, «актуализирована» и «драматизирована в форме зрелища» [30].