Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети - Евгений Морозов Страница 44

Даже популярные и гораздо лучше лучше укомплектованные организации не застрахованы от досадных ошибок, что может навредить всем, кто вхож в определенный социальный или профессиональный круг. В начале 2009 года сайт “Нью-Йорк таймс”, который размещает баннерную рекламу, невольно “скормил” вредоносное программное обеспечение некоторым своим посетителям. Подобное будет происходить все чаще, поскольку все больше сайтов включают услуги, предоставляемые третьей стороной (например, кнопку “лайк” из “Фейсбука”), попутно передавая ей полный контроль над потоками информации, проходящими через сайт. Если даже сайт “Нью-Йорк таймс” заражает компьютеры читателей вирусами, это значит, что почти уже нигде в интернете нельзя заниматься серфингом на автопилоте.

Интернет основан на доверии, но эта зависимость скрывает многочисленные слабые места. Его эффективность в создании островков инакомыслия и даже, в исключительных случаях, в проведении кампаний против авторитарных правительств, следует оценивать в соответствии с большим количеством критериев, чем дешевизна и легкость коммуникации. Если бы это составляло главную функцию современного интернета, электронная почта была бы дешевой, эффективной и безопасной альтернативой обмену бумажной корреспонденцией. Однако в нашем мире, где интернет многофункционален, было бы ошибкой оценивать электронную почту в отрыве от остальных видов деятельности в Сети: просмотра веб-ресурсов, чатов, переписки, игр, обмена файлами, загрузки и просмотра порнографии. Любое из этих занятий несет опасность.

Важно не стать жертвой интернетоцентризма и не фокусироваться на имманентных свойствах сетевых инструментов в ущерб анализу того, как эти свойства меняются под воздействием среды, где эти инструменты используются. Получение и отправка почты в интернет-кафе на компьютере, куда предыдущий посетитель скачивал порнографию с нелегальных сайтов, – не бог весть какое преимущество в сравнении с передачей напечатанного на бумаге письма. Однако именно в такой обстановке часто приходится действовать активистам из развивающихся стран, испытывающим нехватку денег и техники либо просто скрывающимся от всевидящего полицейского ока. Чтобы осмыслить весь риск, которому подвергаются активисты, нужно чуть больше усилий, чем тратится на изучение пользовательского соглашения при регистрации нового почтового ящика.

Возможно, информация и в самом деле кислород современной эпохи, говоря словами Рональда Рейгана, но этот кислород питает и систему жизнеобеспечения диктатуры. Какой разумный диктатор упустит возможность больше узнать о нынешних и будущих недругах? Поиск действенной стратегии сбора информации для авторитарных правительств всегда был приоритетом. Нередко для этого (скажем, во многих странах Восточного блока) спецслужбы вторгались в частное пространство – например, устанавливали “жучки” в квартирах диссидентов и прослушивали телефонные переговоры. Но иногда правительства действовали изобретательнее, особенно если они прощупывали настроения в обществе, вместо того чтобы пытаться проникнуть в умы отдельных диссидентов.

Греческая хунта, например, пыталась следить за тем, кто какие газеты читает, и таким образом быстро узнавала о политических предпочтениях читателей. “Черным полковникам” очень понравился бы интернет: достаточно изучить “перечни пожеланий” на “Амазоне” (книги, фильмы и прочее), которые публикуют клиенты. В 2006 году технический эксперт Том Оуэд провел необычный эксперимент. Менее чем за сутки он собрал “списки пожеланий” 260 тысяч американцев, воспользовался ограниченной контактной информацией покупателей “Амазона”, чтобы найти их адреса, и отметил на карте США их читательские предпочтения (кто-то желал получить “1984” Оруэлла, а кто-то – Коран).

А как поживают старомодные методы слежки в цифровую эпоху? На первый взгляд не так уж хорошо. Значительная часть политической коммуникации перешла в виртуальное пространство, поэтому сейчас от “жучков” в квартирах диссидентов проку мало. Обмен цифровой информацией по большей части происходит в тишине, нарушаемой разве только щелчками клавиш, и даже самое совершенное звукозаписывающее оборудование не способно дешифровать эти звуки. Неудивительно, что аналоговые “жучки” давно сменились на цифровые. Это облегчило слежку и сделало ее надежнее. Теперь вместо того, чтобы записывать стук клавиш, тайная полиция может зафиксировать каждое нажатие.

“Жизнь других”, оскароносная немецкая драма 2006 года с ее точным описанием слежки, которую практиковала Штази, служба госбезопасности ГДР, помогает нам шире взглянуть на предмет. Фильм, рассказывающий о педантичном офицере, приставленном следить за напичканной “жучками” квартирой отважного восточногерманского диссидента, свидетельствует о том, насколько затратным делом в прошлом была слежка. Магнитофонную ленту необходимо было покупать, где-то хранить и обрабатывать. “Жучки” приходилось переустанавливать. Офицеры госбезопасности вынуждены были проводить дни и ночи в наушниках, дожидаясь, пока “объекты” разразятся антиправительственной тирадой или случайно выдадут остальных членов сети. Такая служба сказывалась на психике агентов. Антигерой “Жизни других” из Штази, живущий в одиночестве и склонный к депрессии, пользуется услугами проститутки – явно за счет понимающего работодателя.

Когда начал рушиться СССР, один из высоких чинов КГБ подробно рассказал о том, каких усилий стоило населить квартиру “жучками”. В операции обычно участвовало три группы:

Первая команда следит за местом работы гражданина, вторая – за местом работы его супруги. Тем временем третья команда проникает в квартиру и выставляет наблюдательные посты этажами выше и ниже. Человек шесть входят в квартиру, обутые в обувь с мягкой подошвой. Они отодвигают, например, книжный шкаф, вырезают из обоев квадратный лоскут, высверливают в стене отверстие, вставляют туда микрофон и приклеивают лоскут обратно. В команде есть художник. Он тщательно ретуширует это место на стене, так что никто не может ничего заподозрить. Мебель ставят на место, дверь закрывают, и сотрудники уходят.

Из-за всех этих хлопот тайной полиции приходилось тщательно выбирать себе цели для слежки. КГБ являлся, вероятно, самым важным институтом советского режима, однако и его возможности не были безграничны. Агенты не могли поставить “жучок” любому, кто казался им подозрительным. Несмотря на огромные усилия, слежка не всегда шла так, как предполагалось. Даже у самых стойких офицеров госбезопасности, таких как герой немецкого фильма, были свои слабые места. Они нередко начинали испытывать сочувствие к тем, за кем следили, и иногда даже предупреждали о грядущем обыске или аресте. “Человеческий фактор” мог свести на нет месяцы кропотливой разведывательной работы.

Триумф цифровых коммуникаций устранил многие проблемы, затруднявшие слежку в эпоху аналоговых технологий. Цифровая слежка обходится гораздо дешевле: объем памяти бесконечен, оборудование почти ничего не стоит, а цифровая техника позволяет достичь гораздо большего меньшей ценой. Кроме того, нет нужды просматривать текст электронного письма целиком, чтобы выделить нужные фрагменты: достаточно задействовать поиск по ключевым словам (“демократия”, “оппозиция”, “права человека” или просто имена лидеров оппозиции) и выделить интересующие фрагменты разговора. Цифровые “жучки” проще прятать. Опытные диссиденты знали, что они должны регулярно осматривать свои квартиры, выискивая “жучки”, и даже если таковые не обнаруживались, старались держать язык за зубами, так как знали, что их прослушивают. В цифровую эпоху это едва ли имеет смысл: как вы узнаете, что кто-либо, кроме вас, читает ваши электронные письма?