Дорога к несвободе. Россия, Европа, Америка - Тимоти Снайдер Страница 5

В 1991 году, когда распался СССР, американские адепты “политики предопределенности” провозгласили наступление “конца истории”. Тогда же некоторые россияне, взыскующие новых авторитетов, обратились к имперскому прошлому своей страны. Основанный в 1922 году Советский Союз унаследовал большую часть территории Российской империи. Царские владения тянулись от центра Европы до Тихого океана, от Арктики до Центральной Азии. Хотя в начале XX века население страны по-прежнему состояло в основном из крестьян и кочевников, российский средний класс и интеллигенция размышляли, как модернизировать управляемое самодержцем государство и сделать его справедливее.

Родившийся в 1883 году в дворянской семье Иван Ильин в молодости был типичным представителем своего поколения. В начале 1900-х годов он желал видеть Россию правовым государством. После Первой мировой войны и большевистской революции (1917) Ильин стал воинствующим контрреволюционером, а со временем и автором доктрины противопоставленного большевизму христианского фашизма. В 1922 году, за несколько месяцев до образования СССР, Ильина выслали из России [на “философском пароходе”]. Работая в Берлине, Ильин предложил врагам СССР план действий. Эти люди, “белые”, вели с “красными” долгую кровавую войну, а после поражения, подобно Ильину, отправились в политическую эмиграцию. Впоследствии Ильин видел в своих работах программу для российских лидеров, которые получат власть после распада СССР. Ильин умер в 1954 году в Швейцарии.

После 1991 года, когда на развалинах СССР появилась Российская Федерация, был переиздан сборник Ильина “Наши задачи”, началась публикация собрания сочинений, а его доктрина приобрела влиятельных сторонников. В 2005 году Путин поручил организовать перезахоронение в Москве праха умершего в безвестности философа, а в 2006 году велел добыть архив Ильина, после его смерти попавший в Мичиганский университет. К тому времени Путин уже процитировал Ильина в ежегодном послании Федеральному собранию, сочиненном им самим. В 2010-х годах Путин, объясняя, почему Россия покушается на целостность Европейского Союза и напала на Украину, ссылался на авторитет Ильина. Когда Путина попросили назвать любимого историка, он назвал Ильина своим авторитетом в исторических вопросах.

Российский политический класс последовал примеру Путина. Ведущий пропагандист Владислав Сурков применил идеи Ильина к миру современных СМИ. Сурков спланировал восхождение Путина и руководил монополизацией рынка СМИ, что обеспечило Путину с виду вечное пребывание у власти. Дмитрий Медведев, формально возглавляющий путинскую партию, порекомендовал Ильина к изучению молодежью. Имя Ильина теперь было на устах лидеров псевдооппозиционных КПРФ и ЛДПР – участвующих, как и советовал Ильин, в поддержании видимости демократии. Ильина цитировал председатель Конституционного суда – несмотря на то, что философ понимал закон как любовь к вождю. Ильина упоминали губернаторы, когда Россия стала милым его сердцу сверхцентрализованным государством. В начале 2014 года члены правящей партии и чиновники получили от Кремля сборник политических работ Ильина. В 2017 году российское ТВ отметило столетнюю годовщину большевистской революции показом фильма, авторы которого изобразили Ильина моральном авторитетом.

Ильин, идеолог “политики вечности”, приобрел большое влияние в 1990–2000-х годах, когда в России потерпел крах капиталистический вариант “политики предопределенности”. В 2010-х годах – когда российское государство превратилось в клептократию, а неравенство приобрело ошеломительные масштабы – влияние философа достигло максимума. Российская кампания против США и ЕС обнажила некоторые политические добродетели, которыми Ильин пренебрегал или которые отвергал. В их числе – индивидуализм, сменяемость власти, интеграция, стремление к новому, стремление к истине, равенство.

Впервые Ильин познакомил соотечественников со своими идеями век назад, после революции 1917 года. И все же он стал философом нашего времени. Еще ни одного мыслителя прошлого столетия не реабилитировали с такой помпой в XXI веке, ни один из них не приобрел такое влияние на мировую политику. И если это осталось незамеченным, то лишь оттого, что мы в плену у “предопределенности”: ведь мы считаем, что идеи не имеют значения. Мыслить исторически – значит признавать, что незнакомое может быть важным, и стараться сделать незнакомое знакомым.

Наша “политика предопределенности” повторяет ту, современником которой был Ильин. И период с конца 1980-х до начала 2010 годов, и период с конца 1880-х до начала 1910-х годов были временем глобализации. Считалось тогда и считается теперь, что экономическое развитие, стимулируемое экспортом, принесет просвещенную политику и покончит с фанатизмом. Первая мировая война и последовавшие за ней революции и контрреволюции подорвали оптимизм. Сам Ильин – один из первых примеров этой тенденции. В молодости он выступал за верховенство права, а позднее перешел в стан правых радикалов, одновременно восхищаясь приемами радикалов левых. Вскоре после высылки Ильина из России бывший социалист Бенито Муссолини повел своих сторонников-фашистов в “поход на Рим”. Философ счел дуче надеждой для растленного мира.

Ильин считал фашизм политикой будущего. В 1920-х годах, в изгнании, его беспокоило то, что итальянцы пришли к фашизму прежде русских, но он утешался мыслью, будто Муссолини вдохновило белое движение, которое “в целом гораздо шире [итальянского] фашизма и по существу глубже фашизма”. Своей “глубиной” и “широтой” фашизм, по Ильину, обязан христианству того рода, которое требует пролития крови врагов Господа. Ильин, считавший в 1920-х годах, что белые эмигранты еще способны вернуть себе власть в России, обращался к ним: “мои белые братья, фашисты”.

Столь же сильное впечатление на Ильина произвел Адольф Гитлер. Хотя Ильин ездил в Италию и отдыхал в Швейцарии, в 1922–1938 годах его домом был Берлин. Там он трудился в [Русском] институте, который финансировало [германское] правительство. Матерью Ильина была немка. Он читал книги Зигмунда Фрейда на языке оригинала, изучал немецкую философию и писал по-немецки столь же хорошо, как и по-русски. Работа его в институте заключалась в редактировании и сочинении критических работ о советской политике (например, “Мир перед пропастью” по-немецки и “Яд большевизма” по-русски, 1931). Ильин видел в Гитлере защитника цивилизации от большевиков. Немецкий фюрер, писал он, “остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе”. Ильин с одобрением отмечал, что антисемитизм Гитлера проистекает из идеологии русского белого движения, и жаловался, что “Европа не понимает национал-социалистического движения”. Нацизм – прежде всего “дух”, которого русские должны причаститься.

В 1938 году Ильин переехал в Швейцарию (где и умер в 1954 году). Ему помогала деньгами супруга американского бизнесмена немецкого происхождения. Кроме того, Ильин зарабатывал лекциями на немецком языке. Их суть, по выражению швейцарского ученого, заключалась в том, что в России следует видеть источник не коммунистической угрозы, как теперь, а будущего христианского спасения. По Ильину, растленный Запад навязал невинной России коммунизм, но однажды она, вооружившись христианским фашизмом, освободит и себя, и других. Швейцарский рецензент назвал книги Ильина “национальными в том отношении, что он противоставляет себя всему Западу”.