Страна русских. Кому править Россией? - Владимир Квачков Страница 5

Однако опять же с чисто военной, без учета морального потенциала, точки зрения, для подавления первоначального народно-революционного восстания, пока оно не вышло за границы областного города, возможно, будет применение только полицейских сил и ближайших частей Внутренних войск, чего явно недостаточно. После распространения первичного революционного восстания на всю любую область в Центральной России только задача изоляции района оперативного применения и поддержание режима так называемой «контртеррористической операции» против повстанцев потребует создания крупной оперативной группировки Внутренних войск в составе, в несколько раз превышающем Объединенную группировку войск (сил) в Чечне.

Общая площадь всей Чечни, включая труднодоступные горные районы, составляет 12 тыс. кв. км (120×100 км). Самая маленькая в Центральной и вообще в России Ивановская область имеет площадь 24 тыс. кв. км., Тульская — 26 тысяч, Владимирская — 29 тысяч, то есть превышают Чечню по площади (и населению тоже) в 2 и более раз. Далее: Ярославская, Рязанская, Брянская, Тамбовская в 3 и более раза; Воронежская, Смоленская — в 4, Костромская — в 5, а Тверская — в 7 раз. Только эти цифры условных «чечней» доказывают, невозможность установления нынешними ВВ МВД и армией полицейского карательного полного контроля даже над одной любой восставшей русской областью в Центре России, а дальше — еще лучше (для кремляди хуже). Размеры же самого чеченского прыща, кстати, явно показывают нежелание росфедератской власти решительно покончить с этим чеченским гнойником, зараза от которого распространилась на Дагестан и другие соседние земли. И.В. Сталину и НКВД хватило трех дней, чтобы вырвать предательскую занозу и депортировать в места не столь отдаленные всех чеченцев. С другой стороны, нужно признать объективную сложность полной изоляции Чечни в прошедших кампаниях по всему периметру протяженностью около 450 км (по карте) и значительное влияние ограничений боевых возможностей войск (сил), связанных с запретами, наложенными на полномасштабное применение авиации, ракетных войск и артиллерии и других мощных видов современного вооружения и техники. Изоляция любой русской области, в среднем равной 3–4 «чечням», и проведение в ней противоповстанческих и противопартизанских действий будут представлять еще большую сложность. Кроме всего, не будем лукавить: одно дело было давить взбесившихся «чехов» — сепаратистов, а другое дело своих, родных, поднявшихся за национальное освобождение.

Таким образом, распространение первоначального революционного восстания, начавшегося даже в самой небольшой русской области, хотя бы на одну соседнюю область по размаху военных действий будет равно 5–6 «чечням», а охват революционными действиями трех областей означает появление на территории Росфедерации 8–10 «чечней», что делает невозможным подавление революционного восстания внутренней военной силой.

Но еще раз нужно подчеркнуть: ни армия, ни Внутренние войска, ни милиция-полиция не должны рассматриваться как враги в грядущей русской революции. Очень ярко и обнажено эту позицию в отношении солдат высказал один действительно православный донской казак: «Пусть лучше меня этот пацан убьет, чем я его». Конечно, не все имеют такую жертвенную готовность к восстанию, но нравственно-поведенческая установка совершенно правильная. Это наша армия, как, впрочем, и наша милиция, какими бы неприглядными они ни были. Да, менты — безстыжие, наглые, жадные и т. д. А мы сами в своих областях жизни, что, лучше? Какой народ — такая и милиция. Станем мы другими, поменяем свой образ жизни — другими станут и армия, и милиция, и другие государственные структуры, а пока имеем то, что имеем. Вместе такими стали, вместе и подниматься с колен из грязи будем.

В то же время нельзя строить иллюзий, что захвативший в России государственную власть либеральный режим ограничит себя в применении каких-либо средств поражения против восставших русских городов и областей. Мировая закулиса с удовлетворением смотрела на массовые убийства и уничтожение Ельциным российского Верховного Совета (парламента) и с тревогой будет следить за развитием революционных событий в России. Да не просто следить, а жестко требовать от Кремля принятия самых решительных и безжалостных мер по подавлению революционного восстания и национально-освободительного движения в целом. Поэтому никаких запретов и ограничений на применение вооруженного насилия не будет. Но оружие само не стреляет, и бомбить русские города и села в таком случае должны будут русские летчики, разрушать русские дома огнем из пушек — русские танкисты и артиллеристы, стрелять по восставшим русским людям — русские же солдаты и офицеры. И все только потому, что Путин с Чубайсом и Абрамовичем приказали? Нет, какой бы ни была идеологически деморализованной и политически дезориентированной сейчас русская армия — это пока еще армия русского и других коренных народов России, и никому и ни при каких обстоятельствах не удастся заставить армию и Внутренние войска участвовать в массовом истреблении своего народа.

Для опровержения этого довода обычно приводят безжалостные действия омоновцев, частей Внутренних войск и даже ВДВ в событиях октября 93 года, смешивая всех в кучу и не разбираясь, кто же на самом деле творил кровавые насилия и безчинства, в том числе уже после прекращения сопротивления Белого Дома. Во-первых, захватить штурмом один, пусть даже и очень большой дом — это задача для батальона, а с учетом изоляции района спецоперации — задача полка. Для пыток и расстрела безоружных людей — достаточно было собрать и напоить водкой отморозков со всех ОМОНов Центральной России, а из сотен танковых экипажей двух дивизий сформировать 4 танка-убийцы. В то же время, как было изложено выше, задача подавления национально-освободительного восстания потребует привлечения к ее исполнению не каких-то нескольких тысяч специально отобранных карателей, а служебно-боевого применения большинства оперативных частей и соединений Внутренних войск, не менее 12–15 мотострелковых бригад и 1–2 воздушно-десантных (десантно-штурмовых) дивизий, а также соответствующих частей боевого, технического и тылового обеспечения. По сути, для подавления национально-освободительного восстания нынешней власти необходимо будет заставить воевать против него всю основную массу личного состава Внутренних войск МВД и Вооруженных Сил. Поэтому сравнение тактической задачи по захвату здания Верховного Совета в Москве с несколькими сотнями его фактически безоружных защитников с задачей подавления национально-освободительного восстания в Центральной или иной части России и действиями войск оперативного или даже оперативно-стратегического масштаба является некорректным, т. е. неправильным. В революционных событиях решающая роль принадлежит не ситуативным обстоятельствам, определяющим обычно поступки и поведение тех или иных личностей, а глубинным мощным силам, заложенным в народном мироощущении. А отношение русского народа к власти, установившейся в 1993 году, сейчас совершенно иное, чем тогда.

Во-вторых, при оценке тех событий необходимо учесть влияние некоторых малоизвестных фактов и факторов. Так, чтобы подтолкнуть личный состав парашютно-десантного полка ВДВ к более решительному применению оружия против защитников Верховного Совета, при выдвижении полка против него была проведена спецоперация по провокационному обстрелу колонны «неизвестными снайперами». Все тайное и неизвестное в тех событиях рано или поздно станет явным и известным. Тогда мы узнаем и установим: кто организовал срочное прибытие в Москву из И-сраела под видом бадминтонной команды группы снайперов из «Моссада»; где были взяты и кто передал им отечественные снайперские винтовки СВД, пули которых извлекали потом из тел десантников; по чьей команде и как снайпера оказались на крыше и в помещениях американского посольства; кто заметал следы прибытия и убытия снайперов на постах пограничного контроля и на таможне и ряд других вопросов. Главное, что в результате обстрела, в котором тут же обвинили защитников Белого Дома (установлено, что у них вообще не было ни одной снайперской винтовки), погибло и было ранено несколько десятков солдат и офицеров. Именно поэтому, по словам бывшего тогда командующего ВДВ генерал-лейтенанта В. Сорокина, полк подошел к Белому Дому совсем с другим настроением и отношением к Верховному Совету России, чем с которым входил в Москву после получения приказа.