Особенности национальной бюрократии. С царских времен до эпохи Путина - Алексей Щербаков Страница 5

Еще один приказ того времени — Житный. В его подчинении находился своего рода государственный аварийный запас хлеба, хранившийся на случай неурожая или других бедствий.

В одной из следующих глав я подробно расскажу о структуре и деятельности приказов. Пока ограничусь лишь беглой характеристикой. Служащие в приказах были двух родов: те, кто принимал решения (их называли судьями) и технический персонал. Первыми были носители высоких государственных чинов — в зависимости от важности приказа — бояре, или стольники. Что касается технического персонала, то к этому времени уже сформировалась некая иерархия: думные дьяки, дьяки и подьячие. Количество их зависело от обширности задач, которым приходилось заниматься тому или иному приказу. Довольно часто на самом-то деле все вопросы решал именно технический персонал, который был лучше информирован. Кроме того, при приказах существовали непосредственные исполнители — недельщики, деньщики.

Как видим, в XVI веке в России складывается бюрократия. В этом смысле страна догнала, скажем, Францию — а ведь история той начинается лет на четыреста раньше.

* * *

Но имелась у российского государственного аппарата одна очень неприятная «родовая травма». В среднем и нижнем эшелоне все было более-менее нормально, как всюду. А вот на самом верху… Там крепко пустило корни так называемое местничество, родившееся из уже упоминавшегося старшинства. Со временем, еще до Ивана III, к заслугам рода добавились заслуги предков — точнее, степень их приближенности к великому князю. Все это заносилось в особые разрядные книги. То есть существовал совершенно официальный «рейтинг» знатных людей, согласно которому происходило назначение на высшие должности.

Иван III с этой системой не боролся. Он, правда, несколько подправил «рейтинг» зачислением на высшие должности не слишком знатных людей и на словах осуждал местничество. Но не пытался всерьез что-либо изменить. Наоборот — при крепкой монархии местничество значит куда больше, нежели при рыхлой.

Исследователи спорят на эту тему. Некоторые полагают, что царь все-таки не решался идти против всех обычаев. Другие видят византийское влияние, изощренную политику обеспечения собственной безопасности, которой славились константинопольские владыки. Иван III имел все основания опасаться, что прижатые им князья взбунтуются или, по крайней мере, будут по-тихому вредить. Местничество же являлось некоторой гарантией от этого. Во-первых, оно разбивало сословное единство. Каждый боролся за себя. Во-вторых — и это самое главное — любое крупное недовольство царя, опала тут же отбрасывали весь род в низ «турнирной таблицы». Помните, в империи Цинь за антигосударственные преступления полагалось истребление родственников по всем линиям? Здесь логика та же. Аристократ, решившийся начать борьбу с царем, рискует не только своей головой. Даже просто будучи отправленным в ссылку, он на корню губит будущность своих детей, а возможно — внуков и правнуков. Кто был всем, станет никем. Для людей, у которых идея старшинства впитана с молоком матери, это очень серьезно. Для представителей высшей русской аристократии того времени «честь» — не в сегодняшнем понимании, а как место в иерархии — тогда значила все.

Возможно, Иван III этим хитрым ходом и достиг намеченных целей. Но он не учел одного — Византия существовала, пусть и совсем недавно, но абсолютно в иную эпоху. Именно Иван принес новую эпоху на Русь. Время, которое до этого текло медленно и неспешно, сорвалось с цепи и стремительно понеслось вперед. Все стало слишком быстро меняться.

Государственная система, построенная Иваном III и Василием Ивановичем, несмотря на свое своеобразие, оказалась весьма прочной. Когда Василий умер, его сыну и наследнику, будущему царю Ивану Грозному, было три тогда — и власть на долгое время перешла к боярской элите. Но они уже не пытались растащить государство, а только лишь отчаянно дрались за место у кормушки.

Для сравнения. В том же XVI веке во Франции начались так называемые «религиозные войны» между католиками и протестантами. В кавычки я взял эти слова потому, что аристократы, возглавившие тех и других, отличались друг от друга так же, как футболисты разных команд — то есть только цветом формы. Так, политическую программу, написанную лидером протестантов адмиралом Колиньи, его непримиримые враги из Католической лиги читали с восторгом. Потому что программа у обеих партий была одинаковая — превратить родную страну в эдакую феодальную федерацию. Вопрос был только в том, кто займет лучшие места. А в России уже боролись исключительно вокруг центра. Так дальше и пойдет. Что же касается бюрократической структуры, то она нормально работала.

Взошедший не престол Иван Грозный с самого начала расставил все точки над I. В 1547 году он сделал то, на что не решился его дед, — короновался царем. Тут опять дело в средневековых представлениях. «Царь» — это исковерканное латинское «цезарь», титул императоров Древнего Рима. То есть еще один шаг к обособлению от простых смертных. Кстати, великий князь Литовский долго не желал признавать нового титула Ивана IV.

Что же касается органов исполнительной власти, то Иван Грозный отменил «кормление». Потому что понятно — какие указы ни издавай, а все равно подобная система — просто рай для коррупции и откровенного вымогательства. Теперь чиновников оплачивали через специальный налог.

Система приказов развернулась по-настоящему.

Появились приказы, занимающиеся вооруженными силами, — Разрядный, Стрелецкий и Пушкарский. Завелось грамотно организованное «налоговое управление» — Приказ большого прихода. Возник профессиональный уголовный розыск — Разбойный приказ. Появился Судный приказ, занимающийся гражданскими исками. И так далее. Словом, бюрократическая система сложилась. Она, в общем и целом, нормально работала, становясь своеобразным «Ванькой-встанькой», который переживает любые передряги.

Так, например, во время опричнины, когда Иван Грозный образовал своего рода государство в государстве, в опричной части возникла параллельная система приказов. Что же касается старой, то она продолжала работать.

Я не буду углубляться в период «массовых репрессий» XV века. Темное это дело. Если в задачу опричнины входило полное отстранение боярской элиты от власти, то эту задачу Иван Грозный с успехом провалил. Он не смог одолеть даже местничество, хотя и пытался. В любом случае рассказ об опричнине выходит далеко за рамки этой книги.

Но вот кто точно выиграл в результате игрищ опричников, так это русская бюрократия. После всех передряг, казней, разгрома Новгорода и прочих интересных событий вес профессиональных бюрократов в тогдашнем обществе резко возрос.

Дело в том, что тогдашнее общественное устройство было своеобразным. Кроме царя, существовала еще и Боярская дума — нечто вроде западных королевских советов с поправкой на местничество. Дума сохранила изрядное влияние. Раньше в ней появились представители профессиональной бюрократии — так называемые думные дьяки. (Чиновники всех рангов получали жалование. В отличие от бояр и дворян, которые жили на доходы с поместий.) Вообще-то включить чиновников в состав высшего органа власти нужда заставила — для принятия адекватных решений требовались квалифицированные специалисты, а не дилетанты-бояре. Но преодолеть сословную спесь помогли многочисленные казни представителей боярской элиты. Такое уж было мышление у бояр — они предпочли бы профукать страну, но не допустить «худородных».