Власть без мозгов. Отделение науки от государства - Жорес Алферов Страница 5

Реформы "сверху" - это контрреволюция

Интервью «Российской научной газете»

— Есть ли у вас сейчас возможность влиять на политику государства в области науки?

— Очень незначительно. В частных вопросах: поддержать программу, добиваться несколько большего финансирования каких-то направлений... Сегодня любыми средствами надо добиваться, чтобы основой экономики становились наукоемкие отрасли промышленности. Потому что даже если нам увеличат зарплату, добавят денег на проведение тех или иных исследований, а наши результаты не будут востребованы у себя в стране, - с течением времени фундаментальная наука, даже не связанная напрямую с промышленностью, погибнет.

— К вопросу о влиянии и возможностях. Говорят, что Путин предлагал вам баллотироваться на пост президента Академии наук.

— Нет. Не предлагал. Это ошибка.

— А коллеги?

— Коллеги - да.

— Почему вы отказались?

— По очень многим причинам. Я уже пожилой человек. Работа президента очень тяжелая. Это огромная ответственность. Плюс ко всему мне пришлось бы бросить все, ранее начатое: мой институт, мой лицей, мою кафедру, мой факультет, Санкт-петербургский научный центр...

— Сколько у вас должностей?

— Много. Зарплатных - две. Я получаю зарплату в Госдуме и как вице-президент Академии наук. Все остальные должности - на общественных началах .

— Помощников в Думе много? Сколько из них на зарплате?

— Как и полагается, пять. Я состою во фракции КПРФ, и один помощник мною отдан фракции, я его не касаюсь. Остальные четыре -один целиком в Думе, помощница в академии, в Физико-техническом институте, и мой советник в академии. В немалой степени все они заняты и моими депутатскими делами в Думе.

— Чем закончилась история с вашим заявлением о снятии полномочий председателя подкомитета по науке?

— Как чем? Я снял с себя эти полномочия. Считал и до сих пор считаю те события в Думе вопиющим безобразием. Я вообще не впутывался ни в какие политические дискуссии. Ни когда я был в "Нашем доме — Россия", ни в КПРФ. Всегда держался в стороне от этих дел. Считал, что моя забота - наука и образование. И в КПРФ я ушел потому, что все предложения по науке и образованию КПРФ поддерживала, а "Наш дом — Россия" голосовала против. Ну зачем мне состоять во фракции, которая голосует против?

Но когда началась эта возня вокруг председателей комитетов, я разозлился. Они заявили, что была чисто политическая акция. Такой политический шаг, чтобы утопить всех коммунистов. При этом никто не хотел рассматривать вопрос по делу: кто нормальный председатель, работает, а кто нет. И поэтому я вышел на трибуну сказать: ежели вы считаете, что был сговор "Единства" и КПРФ, так выгоняйте и тех, и других. По логике, если вы за справедливость, то выгоняйте и председателей "Единства", и КПРФ. Вы так не делаете.

Давайте посмотрим: Маслюкова меняете на Шакума - это Комитет промышленности, строительства и энергетики. Маслюков прекрасно всем владеет, он высококвалифицированный профессионал в этой области. А кто такой Шакум, мы не знаем. Меняете Глазьева - одного из лучших экономистов страны, безусловно, самого молодого члена академии - на бизнесмена Томчина. Что он будет делать в этой части? Меняете Мельникова, который профессионал в образовании, на Шишлова, который абсолютно в этой области неизвестен...

Вот что я им сказал. А они стали орать, топать. Каким-то крайне небольшим большинством голосов мне дали слово.

- Не напомнила ли эта атмосфера первый съезд народных депутатов?

- Да нет. Первый съезд народных депутатов был, с одной стороны, идиотский. Но, с другой стороны, как говорится, у всех накипело. Хотя он абсолютно не готовился. Я помню, что приехал с первого съезда крайне разочарованным. Для "Науки и жизни" дал тогда короткое интервью. Сказал, что любой семинар, любая конференция готовится нами гораздо лучше, чем этот съезд.

- Может быть, просто карты смешали его организаторам?

- Может быть, но это другой вопрос.

- Вы говорите: мой Петербург, моя школа, мой лицей, мой научный центр, мой институт. У вас нет других аргументов, почему вы не хотите быть президентом Академии наук, кроме этих ваших предпочтений?

- Повторяю: я все-таки для этого дела уже стар. Пример, который приводили мне мои коллеги с Анатолием Петровичем Александровым, это не тот пример. Тогда были совсем другие времена. И потом, Анатолий Петрович уже давно уехал из Питера в Москву. И он уже давно работал здесь. Ему по этой части ничего не нужно было менять. А мне предлагали поменять все в моей жизни, и с неизвестным, как говорится, результатом. Если бы я был уверен, что, сделав это, я смогу сделать много хорошего для академии, я бы еще взвешивал... Но я не был в этом уверен.

- А вообще, на ваш взгляд, какие необходимы перемены в Академии? Ведь в отношении академического сообщества есть определенные ожидания и со стороны власти, и со стороны общества. Что, на ваш взгляд, разумно? Что могла бы делать Академия, а не делает, в силу каких-то причин? Как вы оцениваете ситуацию изнутри?

- Это тяжелый очень вопрос.

- Вы ведь возражали против реорганизации, укрупнения отделений?

- У меня к любым реформам, в том числе в науке, в жизни отношение очень простое. Обычно, к сожалению, все изменения ведут к худшему - когда мы их проводим вот так, после «наката» сверху. Один из моих знакомых хорошо сказал, что когда реформы проводятся сверху - это контрреволюция, а когда снизу - это революция.

2002 г.

Поединок на телевидении с В. Познером (программа «Познер»)

В. ПОЗНЕР: Добрый вечер. В эфире программа "Познер", гость программы сегодня - академик Российской Академии Наук, лауреат Нобелевской премии по физике Жорес Иванович Алферов. Добрый вечер.

Ж. АЛФЕРОВ: Добрый вечер.

В. ПОЗНЕР: Мы начинаем всегда программу с voxpopuli. Первый вопрос с сайта, Сергей Сергеевич Шадрин. Он спрашивает: "Что Вы чувствовали в тот момент, когда узнали, что стали лауреатом Нобелевской премии?"

Ж.АЛФЕРОВ: Это была, конечно, очень большая радость. Это случилось 10 октября 2000 года, и мне моя помощница сказала, телефон у меня в кабинете был занят, что звонит Шведская академия наук и просит меня к телефону. И первая мысль такая: сегодня вторник, а обычно Нобелевские премии присуждаются по средам. С этой мыслью я подошел к телефону, и главный ученый секретарь королевской нобелевской академии сообщил мне, что я - лауреат Нобелевской премии.

В. ПОЗНЕР: Хорошо. Давайте посмотрите на экран, сейчас будет вопрос с улицы.

ЗРИТЕЛЬ: Здравствуйте, Жорес Иванович. Хотелось бы узнать: Нобелевскую премию, которую Вы получили, Вы отдали институту, который Вас воспитал, на науку, продвижение России или оставили ее себе? Спасибо.