Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики - Дэниел Тюдор Страница 5

Дэниел хотел бы поблагодарить: маму и папу (и всю свою семью), Кан Кённам, Кан Сери, Ку Минджон, Ю Джехуна, Ку Ёнсика, Чон Суджин, Ким Джонхёка, Ли Сынюн, всю семью LFG, Ким Намхуна, Ли Юнхи, Юн Сону, Ким Ёнмуна, Хан Сонхёка, Ли Джиын, Сон Гивана, Сон Джонхва, Мун Джонхи, Пак Суджин, «Корейца», Тома Койнера, Ли Джэуна, Ли Сонхи, Сон Минна, Сон Джина, Бобби МакГилла, Ян Сонху, Ким Хиюн, персонал и завсегдатаев в The Booth (прекрасное заведение с великолепным крафтовым пивом!), Дэвида Молтби, Квон Ёнхо, Андрю Барбура, Дэвида Чанса, Наоми Ровник, Тайлера Коуэна, Майкла Фримена, Райана Андертона, Джоффри Кейна, Чон Юнсон, Пак Джеука, Ли Сыль, Ли Юнджин, Ли Югён, Криса Бакке, Кан Джоним, Пэ Джинмёна и его семью, Заки Шора, Гая Бирана, Чо Ёнсана, Эндрю Салмона, Чо Сонмуна, Пхё Чхольмина, Хо Ынсон, Дэвида Пиллинга, Лин Лин, Крис Ли, группу Kieran Ridge, Ханну Бэ, Даррена Лонга, Чико Харлана, Билла Миллера, Антти Хеллгрена, Роберта Коэлера, его превосходительство посла Вишну Пракаша, Денниса Вартана.

Джеймс благодарит: маму и папу, а также всю большую семью Рирсон-Мантл и всех ее друзей; Ким Хёджин, Дорис Кардинг, Дэвида Чэнса и все сеульское бюро Reuters, особенно коллег Тони Монро, Джека Кима и Пак Джумин, а также Даррена Шуттлера и Себастьяна Тонга в Сингапуре; Отделение Восточной Азии в Кембридже, особенно Джона Свенсона-Райта, Майка Шина и Барака Кушнера; специалистов по Корее и Китаю из Института восточных исследований (SOAS) Лондонского университета, особенно Джима Хоара, Мишель Хокс, Сюань Ли, Чо Джэхи, Ён Дэжэхуна и Ли Кёнхи; всех в Британской ассоциации корееведения, а также Британскую ассоциацию ветеранов Корейской войны; Корейский фонд (Korea Foundation) в Сеуле; Чэда О’Кэррола и Джанлукку Спеццу в NK News; отдельного упоминания заслуживают Саймон Кокерелл, Кёртис Мелвин, Пак Соккиль, Майкл Мэдден, а также старые друзья, близкие и далекие, которых слишком много, чтобы перечислить их здесь поименно.

Список источников на английском языке, ставших для нас бесценным подспорьем, приведен ниже. Внимательный читатель заметит, что они в совокупности представляют широкий спектр идеологических взглядов на Северную Корею, но каждый из них в отдельности имеет свои неоспоримые достоинства. Поэтому мы с удовольствием рекомендуем их любому, кто хочет узнать, что и как происходит в КНДР.

Collins, Robert. Marked for Life: Songbun (2012)

Cumings, Bruce. Korea’s Place in the Sun (2005)

Haggard, Stephan & Noland, Marcus. Famine in North Korea (2009)

Jang, Jin-sung. Dear Leader (2014)

Kang, Hyok. This is Paradise! (2007)

Kretchun, Nat & Jane Kim. “A Quiet Opening: North Koreans in a Changing Media Environment,” InterMedia (2012)

Lankov, Andrei. North of the DMZ (2007)

Martin, Bradley K. Under the Loving Care of the Fatherly Leader (2004)

McEachern, Patrick. Inside the Red Box: North Korea’s Post-totalitarian Politics (2011)

Myers, B. R. The Cleanest Race (2011)

38 North website (38north.org)

Daily NK website (dailynk.com)

New Focus International website (newfocusintl.com)

NK Economy Watch (nkeconwatch.com)

NK Leadership Watch blog (nkleadershipwatch.wordpress.com)

NK News website (nknews.org)

North Korea Tech (northkoreatech.org)

Rimjin-gang/ASIAPRESS (asiapress.org/rimjingang/English)

Sino-NK (sino-nk.com)

За публикациями обоих авторов о Северной Корее можно следить в Твиттере:

Daniel Tudor @danielrtudor

James Pearson @pearswick

Большинство корейских названий, имен собственных и других слов русифицировано в соответствии с правилами упрощенной системы Холодовича — Концевича (в частности, мы не отображаем сонорную фонему ŋ с помощью буквосочетания нъ) — за исключением имен, названий и терминов, получивших широкое распространение в общественно-политической литературе; поэтому, например, нынешний руководитель КНДР Ким Чен Ын (а не Ким Джонъын) живет в Пхеньяне (а не в Пхёнъяне) — фактически все корейские имена будут передаваться раздельными слогами, а не одним словом, как этого требует академическая традиция. Отличия в фонетике разговорного языка между Севером и Югом оговариваются отдельно.

Клише «коммунистическая» и «обобществленная» давно устарели и не годятся для описания экономики Северной Кореи, которая сегодня основана на набирающем всё большие обороты частном рыночном обмене. Люди продают и покупают с целью извлечения прибыли. В последние годы в частную торговлю вовлечены все слои северокорейского общества без исключения — от последних бедняков до партийной и военной верхушки. Правда, официальное отношение к капитализму в Корейской Народной Демократической Республике в чем-то сродни отношению к сексу в викторианской Англии — занимаются этим все, но признаться в этом публично решаются немногие.

Рынки в том или ином виде существовали в КНДР всегда, но снижение роли государства в экономике делает сегодня частную торговлю повсеместной — и необходимой — как никогда. Причина проста: государство больше не может обеспечивать людей так, как оно было некогда способно.

Как мы увидим, поворотной точкой стал катастрофический голод середины 90‑х годов ХХ века. Система государственного распределения фиксированных продовольственных пайков тогда была фактически разрушена — и так с тех пор и не восстанавливалась в полном объеме. Выжившие извлекли из этого урок — необходимо переходить на самообеспечение, но не такое, которое предусматривается лозунгом «опоры на собственные силы», входящим в идеи чучхе, а на такое, которое лучше всего описывается выражением «дикий капитализм». Частная собственность и частная торговля остаются незаконными, но в Северной Корее после голода 90‑х действует только одно экономическое правило: там нет никаких правил. Шестьдесят два процента перебежчиков, опрошенных в 2010 году, заявили, что они подхалтуривали где-то еще помимо основной работы до того, как покинуть страну. Процветающий черный рынок, на котором применяется неофициальный обменный курс валют, стал де-факто регулятором цен в стране — им не брезгуют даже представители северокорейской элиты.

Многие годы со дня своего основания в 40‑х гг. ХХ века КНДР жила на практически полном продовольственном самообеспечении. В рамках системы государственного обеспечения крестьяне сдавали бóльшую часть своего урожая правительству, которое затем распределяло продовольствие среди населения. В начале и середине правления Ким Ир Сена северные корейцы не были зажиточными людьми, конечно, но по крайней мере они не голодали массово. Китайские старики, живущие рядом с границей с КНДР, вспоминают, что в 60–70‑е годы ХХ века они завидовали благополучию северных корейцев.