Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент Страница 53

Все более ухудшавшееся отношение Чейни к Путину усугубил инцидент в Польше в январе 2006 года, когда он во главе американской делегации прибыл в Краков в честь годовщины освобождения лагеря смерти Освенцим. Путин был в числе приглашенных, в программе значилось его выступление. Однако он несколько раз откладывал свое прибытие из Москвы и опоздал к назначенному времени выступления, что другие участники восприняли как намеренное неуважение к президенту Польши Александру Квасьневскому и украинскому президенту Ющенко, о чьем избрании Квасьневский помогал договариваться во время «оранжевой революции». Когда Путин наконец прибыл, он достаточно бесцеремонно прервал ход мероприятия и выступил со своей речью. «Пока я наблюдал за его поведением в тот день, – позже отмечал Чейни, – мне стало понятно, почему российских лидеров до сих пор так не любят их соседи и почему наше решение расширить НАТО и предложить членство бывшим советским сателлитам вроде Польши и Румынии было правильным» {344}.

Спустя несколько месяцев, в мае 2006 года, Чейни в качестве главного докладчика принимал участие в Вильнюсской конференции, на которую собрались главы государств балтийского и черноморского регионов для обсуждения общих интересов, и в частности путей продвижения и укрепления демократии [37]. Чейни начал с похвалы государствам Балтии и Центральной Европы за их стойкую преданность демократии, затем похвалил Грузию и Украину за движение в сторону демократии. Далее он перешел к самой спорной части своего выступления – о России:

Америка и вся Европа желали бы видеть и Россию в числе процветающих, жизнеспособных демократий. Однако в сегодняшней России противники реформ стремятся повернуть вспять все достижения последнего десятилетия. <…> Никакими доводами о защите законных интересов нельзя оправдать превращение нефти и газа в орудие запугивания и шантажа, будь то манипуляции с поставками или попытки монополизировать систему транспортировки. И никто не может оправдать действия, которые подрывают территориальную целостность соседнего государства или ставят помехи демократическим движениям.

Хотя Чейни и заметил, что «никто из нас не готов поверить, что Россия обречена стать нашим противником», он очень недвусмысленно заявил, что, по его представлениям, все разговоры, которые велись после 2001 года о партнерстве, остались в прошлом {345}. И вся эта критика была озвучена Чейни не где-нибудь, а в Вильнюсе, столице Литвы, чье недавнее членство в НАТО и Евросоюзе было встречено в Москве с большим недовольством.

Речь Чейни спровоцировала острые дебаты не только из-за своего содержания и места, где она была озвучена, но также и потому, что сразу после нее состоялись два визита на высшем уровне, которые в очередной раз подняли проблему двойных стандартов в евразийской политике США и состоятельности «Программы свободы» {346}. Вскоре после выступления Чейни в Вильнюсе Вашингтон с визитом посетил президент Азербайджана Ильхам Алиев. Он выступил с трибуны Совета по международным отношениям [38]и встретился с президентом Бушем в Овальном кабинете. Буш отзывался об Азербайджане как о «современном мусульманском государстве, которое способно позаботиться о своих гражданах и понимает, что демократия – веяние будущего» {347}. Азербайджан весьма значим для США. Это светское мусульманское государство, важное с точки зрения энергетических интересов и интересов безопасности США, и занимает стратегически важное положение между Россией и Ираном, значительная часть населения которого – азербайджанцы. Азербайджан также стал активным участником программы региональной безопасности «Каспийский страж» – это составная часть антитеррористической программы США, – обеспечивая материально-техническое снабжение операций США в Афганистане. Азербайджан, кроме того, крупная нефтедобывающая страна, и именно здесь начинается нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан. Таким образом, с точки зрения интересов национальной безопасности США тесное сотрудничество с Азербайджаном совершенно обоснованно. Но при этом Ильхам Алиев получил свой пост фактически по наследству от своего отца Гейдара, и президентские выборы в Азербайджане прошли, по мнению представителей ОБСЕ и Государственного департамента США, со многими нарушениями.

После выступления на Вильнюсской конференции вице-президент Чейни направился в Казахстан, который также играл ключевую роль для США в плане энергетики и безопасности. Лидер Казахстана Нурсултан Назарбаев, который в последние годы советской власти был первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, незадолго до того был переизбран на третий срок, получив 91 % голосов; эти выборы на Западе критиковали как недостаточно демократические. Крупные запасы энергоресурсов Казахстана, его стратегическое местоположение между Китаем и Россией (граница Казахстана с Россией – самая протяженная в мире: более 7000 км). Если принять в расчет сотрудничество по линии контртеррористических операций, то понятно, что Казахстан вполне заслужил особое отношение со стороны США. Когда в столице Казахстана Астане Чейни задали вопрос, какого он мнения об изменениях внутри страны, вице-президент ответил: «Я и раньше выражал восхищение тем, что происходит в Казахстане на протяжении последних пятнадцати лет как в плане экономического развития, так и политического» {348}.

Администрация Буша старалась всячески поощрять эти богатые нефтью и стратегически значимые светские мусульманские государства, чтобы они и дальше успешно балансировали в отношениях с Россией и США (а в случае Казахстана еще и с Китаем), поддерживали сотрудничество с США по проектам диверсификации обеспечения энергоносителями и продолжали участвовать в контртеррористической кампании США. Россия же старалась завоевать расположение этих стран, поддерживая их политический статус-кво и предостерегая, что США со своими НПО готовят «цветные революции». Таким образом, с американской точки зрения было вполне рационально ради более широких интересов США приглушить критику политических систем этих государств. Однако этот подход давал пищу для обвинений в двойных стандартах и лицемерии, которые Россия выдвигала против США, а также позволял заявлять, что Москва точно так же, как Вашингтон, закрепляет свою сферу влияния.