Государственный переворот - Эдвард Николае Люттвак Страница 56

Сумев захватить и удержать всласть в 1917 году, большевики тем не менее были вынуждены использовать для управления страной элементы и конструкции старой имперской административной машины — несмотря на их прежние призывы разрушить весь старый мир до основанья. Они попытались расшатать, модернизировать, переустроить эту систему, однако им все-таки пришлось опираться на ее старые организационные структуры, а иногда даже использовать их прежнее кадровое наполнение.

Сталин пришел к власти, по сути, совершив новый государственный переворот. Он уничтожил или распылил всю прежнюю партийную гвардию, после чего очень тщательно контролировал подступы к системе управления государством. Кроме того, он произвел своеобразную социальную селекцию для наполнения бюрократической системы страны новыми кадрами. Сталин не позволял людям, попавшим на верхние этажи социальной иерархии, приобрести свободу действия: они могли жить и функционировать только в качестве «механизмов» той государственной машины, для работы в которой их возвысили, они были вынуждены четко и механистично выполнять ту почетную роль, которую им предоставили. Так что пока был жив вождь народов, осуществление государственного переворота внутренними силами в СССР было практически невозможно.

После смерти Сталина произошел ряд очень важных событий: во-первых, было успешно осуществлено нескольких «дворцовых переворотов», во-вторых, властная элита оформилась в особую социальную группу, а потенциальный доступ к рычагам управления административной системой получили многие члены этого сообщества. В-третьих, население большей части СССР оставалось аполитичным, а разрыв между властными элитами и обществом продолжал увеличиваться. В общем, страна приобрела все необходимые качества для того, чтобы превратиться в потенциальную мишень для проведения в ней государственного переворота [113], или для вмешательства в ее жизнь при помощи каких-либо других, более сложных и совершенных оружий «избирательного социального поражения».

По мнению Люттвака, страны становятся удобной мишенью для совершения в них государственных переворотов не потому, что их государственный аппарат слишком слаб, а скорее по причине того, что этот аппарат оказывается слишком бесконтрольным и слишком сильным. «Последствия теперь очевидны в полной мере. Правители новых государств наделены всей полнотой власти над индивидами, которые могут предоставить современной государственной машине новые технологии, средства телекоммуникации и современное оружие. Но поведение этих правителей не ограничено законом или моральными стандартами, которые должно утверждать и защищать настоящее гражданское общество, даже если оно требует всего лишь лицемерия со стороны власть предержащих» [114]. Чем больше население утрачивает веру в то, что оно может хоть как-то влиять на логику управления страной; чем больше оно теряет возможность понимать, что на самом деле творится во властных структурах, как эти структуры формируются, кто, как и по каким принципам туда отбирается или попадает, — тем слабее становится контроль доступов к рычагам управления государственной машиной со стороны общественности.

В рядах политической элиты всегда есть место для соперничества и интриг, особенно в тех случаях, когда отсутствует единый сильный и авторитарный лидер. Борьба за первенство далеко не всегда ведется на основе демократических принципов, и побеждают в ней далеко не всегда те, кто способен и имеет желание эффективно управлять страной. Более слабые группировки могут попытаться усилить свои позиции за счет поддержки со стороны «мирового сообщества». То же самое могут сделать и те, кто хочет окончательно закрепить свое текущее доминирование во властных структурах. Но если в среде властных элит какой-либо страны существует люди, которые в принципе готовы принять поддержку от другого государства, то это означает, что в ней всегда можно найти надежных исполнителей государственного переворота. Некоторые лидеры могут искренне восхищаться принципами управления, уровнем жизни и военно-политической мощью других, даже враждебных их стране, государств и считать, что помехой для установления подобных порядков у них дома является неудобная или устаревшая национальная идеология. В этом случае поиск потенциальных исполнителей государственного переворота становится еще проще, а самое главное, не возникает необходимости их реальной вербовки или подкупа — нужно просто усилить идеологическую обработку будущих «субъектов социального действия», которая может осуществляться дистантно, бесконтактно и даже анонимно [115].

В 1976 году Эдвард Люттвак публикует книгу «Стратегия Римской империи» (The Grand Strategy of the Rome Empire). В ней проблема изучения государственных структур поставлена «от противного»: если в «Политическом перевороте» обсуждается возможность захвата власти в слабом и несбалансированном государстве, то в новой книге изучается возможность крупной державы, империи поддерживать в течение длительного времени свое могущество. Как известно, в V веке Рим пал, значит, в его стратегии были не только сильные, но и слабые стороны. В 1983 году выходит книга «Стратегия Советского Союза» (The Grand Strategy of the Soviet Union), что вполне предсказуемо. В этой работе автор изучает слабые и сильные стороны государственного управления основного противника Соединенных Штатов на международной арене.